[Omela]

Макси в процессе - НОВАЯ 24 ГЛАВА

Айдахо

Замечательная обложка от хорошего друга

Замечательная обложка от хорошего друга Амона Фе:





Название: Айдахо
Автор: Omela
Рейтинг: R
Размер: макси
Персонажи: Дин, Джон, упоминания Сэма (много, потому что нет Дина без Сэма, хотя бы в мыслях)
Жанр: Джен, ангст, драма, херт/комфорт (не в первых главах)
Дисклаймер: Все права принадлежат Эрику Садомазовичу, Саре Гэмблиозовне и Джереми Чтобего Карверу
Саммари:
- В Айдахо? - Черт, Дин практически видел перед глазами тот осенний лес, подгнившие влажные листья под спиной, окрашенные смертельной ржавчиной и его кровью, листья, падающие прямо на его лицо. И почему с той охоты он больше всего запомнил холод и листья? Бредил... просто бредил. Но так впечаталось в память, что не вытравить. И отец. Еще он помнил отца. То, как он был близко тогда, так близко, что Дин почти поверил...

Примечания автора:
2003 год. Сэм в Стэнфорде. Дин и Джон охотятся вместе. Ну, или по крайней мере, так кажется.

Да, это те самые Листья. Кто в теме, поймет.
Оно долго жило в моей голове. Год целый. Мне нужно было его написать. Не знаю зачем и для кого. Кажется, для себя.
Но он будет большим и я его закончу.
Кто-то видит героев иначе, кто-то оценивает иначе их поступки. Я никого не оцениваю, не оправдываю, не объясняю. Я рассказываю историю.
Верить, соглашаться, любить, ненавидеть, игнорировать - это все право читателя.

Читать на фикбуке

Читать дальше

запись создана: 30.11.2015 в 22:52

@темы: макси, фанфики, Айдахо

Comments

[Tanhay]

Мы не бросим, мы будем ждать, читать и перечитывать. Тут такой херт, такое даже не снилось.

[Omela]

Tanhay, хёрт, что надо. Теперь мне бы перелом мозга не получить с комфортом

[Tanhay]

Комфорт то же будет? Да ты просто волшебница), я даже не рассчитывала.

[Omela]

Tanhay, а как же?! Прям так их всех бросить что ли? Там же ещё столько всего осталось. Рано ставить точку.

[Tanhay]

Я думала будет как в каноне. Херт есть, а комфорт подразумевается за кадром. Я Джона не очень вижу в этой роли, так интересно как же это будет, как они вообще доберутся до помощи? И я хочу это прочитать.

[Omela]

Tanhay, а я то как хочу! Я же пишу ещё и для того , чтобы самой прочитать
Вот я думаю, что многие читатели хотят комфорта. Надо написать!

[Omela]

Глава 23

***

Крепко сжав веки, почти до цветных пятен перед глазами, Джон вслушивался в ощущения под пальцами, прижатых к шее Дина. Пришлось прижать их еще сильнее, чтобы почувствовать наконец пульс. Чтобы поверить, что в своих руках он держит не безжизненное остывающее тело.

Еще нет.

- Нет... нет, так не пойдет, - пробормотал Джон, поворачивая к себе лицо Дина за подбородок. - Команды "вольно" не было. Дин, - позвал он негромко и слегка похлопал его по щеке. Затем чуть сильнее. - Дин!

Сын не реагировал, оставаясь неподвижным, веки не дрогнули, ни один мускул не напрягся.

Джон пытался успокоить колотящееся сердце и взять себя в руки. Дин еще не мертв и не умрет. Теперь, когда он здесь, держит его собственными руками, он его не отпустит и не позволит так просто сдаться.

Бесконечное мгновение Джон смотрел на его бледное лицо и не мог понять, почему же он так сильно хочет разжать тиски собственных эмоций и прижать сына к своей груди, прижаться губами к его волосам и просто ощутить его живого, материального и не превратившегося в пепел или окоченевший труп. Но то же самое желание усиливало многократно и страх, что как только он проявит слабость, позволит себе размякнуть от облегчения, как Дин тотчас же выскользнет из его объятий и прямо на глазах покинет его.

Будто все, чего он так страстно желал и оберегал, существовало только для того, чтобы разлететься в прах. Как проклятье. Поэтому он так и не решился.

Не опуская плечи и голову Дина на землю, Джон ощупал его свободной рукой. Смотреть на него было страшно даже с учетом всего охотничьего опыта. Сквозь дыры в изодранной одежде виднелись грязные и потемневшие от засохшей крови участки кожи, где-то ткань прилипла, пряча под собой более глубокие раны. Длинными и короткими бороздами были разорваны и руки, и плечи, по одному бедру тянулись параллельные раны от когтей, чуть выше щиколотки - явный прокус, закрасивший низ штанины джинсов в бурый цвет. Другое бедро было подвязано когда-то клетчатым куском рубашки, покрытым застаревшим и затертым слоем грязи, в нем Джон угадал то самое предположительное пулевое ранение, что он ожидал найти с того момента, как узнал, что выстрел был сделан не Дином, а застрелившимся барменом.

Шея и лицо Дина были покрыты царапинами и ссадинами, по щеке тянулся красный след, будто от ожога, на что бы он ни смотрел, хотелось зажмуриться как от собственной боли. Но хуже всего выглядела повязка поперек тела из оставшейся рубашки. Почти черная с одного бока, все еще влажная, на первый взгляд тугая, но не способная удержать кровь и жизнь вместе с нею внутри израненного тела.

Джон прижал руку к мокрому пятну на повязке, и Дин вздрогнул от этого движения, резко втянув воздух. Пусть было больно, но это была реакция, которой он не мог до этого добиться другими способами.

- Все хорошо, Дин, теперь все будет хорошо, - то ли сына, то ли самого себя успокаивал Джон.

Как бы ни мучительно было отпускать Дина, но сидеть так и прижимать его к себе являлось бесполезной тратой времени, которого, возможно, у Дина оставалось все меньше. Если он и был жив, то это могло измениться слишком быстро, учитывая его состояние. Переохлаждение, шок, потеря крови – что угодно могло убить его прямо сейчас, если продолжать бездействовать.

Нехотя оторвав руку от израненного бока и стараясь не глядеть на ставшие мокрыми собственные пальцы, Джон приобнял Дина за плечи и, подняв выше, прислонил его к своей груди, так что голова оказалась на плече. Дыхание сына участилось, явно сигнализируя о дискомфорте в такой позе, но выбирать не приходилось. Необходимо было стянуть с него насквозь отсыревшую ледяную куртку.

Едва балансируя весом Дина, Джон с трудом выпутал его безвольные руки из рукавов, снял куртку и отложил ее в сторону, затем с не меньшим трудом снял свою собственную. Дин все это время почти лежал на нем, прижавшись лбом к основанию шеи. Короткие выдохи на коже одновременно и успокаивали, и волновали.

Чтобы хоть немного согреть сына, Джон завернул его в свою куртку, радуясь в этот раз, что она такая свободная, не потому, что в ней можно было спрятать кучу оружия. Было бы больше, он укутал бы Дина в нее целиком. Как в кокон. Теплый и безопасный.

Уложив его снова на землю, он убедился, что широкий воротник служит надежным барьером между головой сына и холодной землей, затем скомкал куртку Дина и подсунул ему под ноги, приподнимая их. Дин явно впадал в тяжелый шок.
Сколько крови он потерял, не трудно было предположить, его одежда подтверждала самые страшные опасения. Сколько футов повязки нужно, чтобы все это прекратить? Но позволить он мог себе не многое, не был он экипирован для такого. Небольшая походная аптечка, которую он достал из своей сумки, содержала едва достаточное количество бинтов, чтобы прикрыть одну-две самых серьезных ран. И в этой ситуации толку от них было бы не больше пластыря.

Развязывать промокшую повязку он не стал, помня главное правило при серьезных кровотечениях, но он должен был все тщательней проверить. Он чуть повернул Дина на бок, чтобы осмотреть со стороны спины. Его опасения подтвердились вторым темным пятном на половину спины и поясницы, таким же влажным и сильно расползшимся на всю ширину куска ткани и одежду рядом. От неосторожных прикосновений Дин вздрогнул и застонал.

- Тише, тише, - неосознанно забормотал Джон давно забытые слова, которыми он не успокаивал старшего сына уже десятка полтора лет. - Что же ты натворил, Дин? Во что же ты ввязался, черт возьми?

Сам того не понимая, Джон начал разговаривать с сыном, будто тот его слышал. И в первую очередь Джону больше всего хотелось сказать все то, что обычно говорят перепуганные до смерти родители своим детям, попавшим в серьезные неприятности.

- Я приказал тебе оставаться на месте, Дин, - негромким голосом возмутился Джон, стараясь скрыть за строгостью дрожь в голосе. Разорвал зубами пачку стерильного перевязочного материала и приложил его прямо поверх повязки к кровоточащему боку. Прижал посильнее, пытаясь одной рукой раскрыть вторую пачку. - Ты должен был сидеть в мотеле и заниматься проверкой информации, а не срываться в одиночку в лес. Не идти без прикрытия на неизвестного монстра. О чем ты думал вообще? Это было глупо и безрассудно! Я не этому тебя учил... - Джон закусил губу. Он учил своих сыновей стольким вещам: думать, драться, выживать... а еще спасать людей. И где-то в процессе в голове Дина нарушился этот сложный баланс, и "спасать" перевесило "выживать". И это значило, что он снова прокололся.

От его манипуляций Дин снова застонал и беспокойно повернул голову, дернулся всем телом, согнув слегка одну ногу, но от движений ему, видимо, стало только хуже.

- Ш-ш-ш, еще немного, Дин. Только не дергайся.

Пришлось прилично извернуться, чтобы удерживать повязки на месте, а второй рукой попытаться вскрыть бинт, а затем еще сложнее оказалось туго обмотать его вокруг тела, потому что, чем больше давления Джон применял, тем беспокойнее становился сын. Нехорошее предчувствие зашевелилось внутри. Рана с двух сторон... кровь не остановилась.

- Черт возьми, - пробормотал себе под нос Джон, подумав о внутреннем кровотечении и о том, чем это может грозить Дину, повреждения могли быть намного серьезнее поверхностных ран. Он уже видел такое и не раз, когда охота на диких монстров плохо заканчивалась для неудачливых охотников. Буквально в считанные часы они истекали кровью, скрытой от глаз.

Едва закрепив длинный бинт, он тут же уложил Дина на спину и начал осторожно ощупывать живот рядом с раной, но прежде чем он смог разобраться в том, что же он чувствует под пальцами, Дин резко вдохнул с хриплым стоном, распахнул глаза и вдруг пришел в движение. Он взмахнул руками, пытаясь одновременно нанести удар и защититься, Джон едва успел поймать одну руку, как второй кулак врезался ему в ухо, от чего в голове дико зазвенело. Одно колено Дина впечаталось в его бок хорошо натренированным до уровня инстинкта ударом. Дин выгнулся, изворачиваясь из хватки отца, но тут же напрягся и застонал от новой вспышки боли. На одном только упрямстве да, наверное, пережитом ужасе он, зажмурившись и стиснув зубы, пытался то сбросить с себя врага, то закрыться руками. И его сознание, похоже, закоротило на моменте битвы, потеряв важный кусок о том, что он выбрался из этого боя. Возможно, даже победителем и все еще живым.

Получив еще несколько беспорядочных ударов, пусть и не достаточно сильных, чтобы вывести Джона из строя, но вполне болезненных, он наконец смог поймать одну его руку, прижать ее к телу и попытаться обездвижить вторую.

- Дин! Дин! - пытался докричаться до него Джон, но сын прочно застрял в своем кошмаре. Как только Джон прижал обе его руки к груди и обхватил в обездвиживающий захват, для чего пришлось поднять его с земли и прижать к себе, Дин начал изворачиваться всем телом, упираться ногами в землю и болезненно стонать что-то очень похожее на слово "нет".

[Omela]

Перед глазами Джона вспыхнули картины того, как Дин, должно быть, сопротивлялся демоническому созданию, но не достигал в этом большого успеха, боролся и сражался до конца, но с каждым разом получал только новые рваные раны и боль, когти и зубы в беззащитном теле. Та разрытая окровавленная земля была тому доказательством.

- Дин! Дин, очнись! Дин, это я! - он бесплодно пытался пробиться сквозь панику сына, прижимая его к себе. Он делал ему больно, однозначно, но выбора не было, только так он мог его остановить. А боль иногда была неизбежна ради большего блага, боль надо уметь терпеть.

Сколько бы адреналина ни выбросило в кровь, его источники были не бесконечны, и Дин дергался все слабее. В один момент он просто уронил голову Джону на плечо, не в состоянии больше поднять ее. Его дыхание было настолько тяжелым и частым, что еще немного – и он рисковал отключиться от гипервентиляции. Джон решил воспользоваться моментом слабости. Отпустив плечи Дина, он обнял его лицо ладонями, стараясь заставить посмотреть на себя:

- Дин! Дин, это я! Посмотри на меня... посмотри. Ты в безопасности. Ты должен успокоиться... - Но что бы он ни говорил, это не помогало. Никакие увещевания и успокоительные слова не пробивались сквозь пелену дурмана в сознание сына. Дин с трудом, но все же поднял руки и мертвой хваткой вцепился в запястья Джона, до боли сжимая их и пытаясь оторвать от себя. Пришлось сменить тактику. Джон крикнул во весь голос самым строгим командирским тоном: - Глаза на меня! Глаза на меня, солдат! Это приказ! Глаза на меня!

Хоть это и было проверенным средством, Джон почти удивился, когда Дин все же несколько раз моргнул, и безотчетный ужас на его лице сменился на другого рода страх, потом на удивление и спустя несколько мгновений узнавание. Моргнув еще раз, Дин уставился прямо на Джона с непередаваемой смесью эмоций на лице. В глазах отразились дикая боль и неверие, будто перед ним злое наваждение, что пришло добить его вместо спасения. Но все же он перестал вырываться, замер и спросил медленно и едва слышно сильно охрипшим голосом:

- Папа?

- Да, Дин. Это я, - подтвердил Джон, но взгляд Дина лишь панически заметался по сторонам в поисках опасности, что занимала его мозг мгновением раньше. Джон крепче прижал ладони к его щекам. - Глаза на меня! Дин! Ты в безопасности, слышишь? Дин! Ответь мне!

Дин вздрогнул, но вернул блуждающий взгляд на него и после тяжелой паузы все же слабо кивнул, видимо, борясь с собой, но не в состоянии не подчиниться приказу. Его начало мелко трясти от схлынувшей волны адреналина и ухудшающегося шокового состояния. Джон чувствовал, как под краем ладони бешено бьется сумасшедший пульс.

- Да, с-сэр... - с трудом выговорил Дин и судорожно вдохнул. Боль вдруг дала о себе знать с утроенной силой от неудобного сидячего положения. Джон не оставил это незамеченным, но он должен был добиться от Дина самого важного.

- Дин, ответь мне, где пес? Он жив или мертв?

Взгляд Дина испуганно метнулся в сторону, но потом словно потерялся внутри себя, стараясь собрать по крупицам разрозненные воспоминания. Вместо ответа он закачал головой.

- Сосредоточься, нужен четкий ответ. Работа закончена? Ты убил его? - Это было жизненно важно, потому что бродящий на свободе монстр мог вернуться за ними в любое мгновение, прямо здесь и сейчас ужас, пережитый Дином, мог продолжиться. Ведь Джон не мог сражаться с невидимой для него целью, а сын точно не был в состоянии удержать оружие, не говоря уже о том, чтобы подняться на ноги.

Дин в одно мгновение напрягся, будто пытаясь что-то вспомнить, затем отцепил правую руку от запястья Джона и с сомнением на нее посмотрел. Джон проследил за его взглядом на грязную дрожащую ладонь, пытаясь понять, что именно он пытается увидеть.

- Я не... знаю... - с трудом выговорил Дин едва слышным голосом, но в нем отчетливо слышалось разочарование, такое знакомое Джону. Лицо исказила гримаса боли, и взгляд пьяно скользнул по лицу отца, чтобы продолжить свой путь куда-то через его плечо. Дин снова покачал головой вместо ответа.

- И ты, и я можем быть в большой опасности, если пес все еще жив, - отчетливо проговорил Джон и прикусил язык. Как же это было чертовски подло – пользоваться столь потерянным и сконфуженным состоянием сына, чтобы надавить на один из его самых больших страхов. Как бы Джон и ни ненавидел эту черту сына, но Дин мог не слишком-то стараться вспомнить, если на кону стояла только его жизнь. Поставив его перед вероятностью опасности и для себя, Джон сыграл нечестно, но другого ничего не оставалось. Только так он мог до последнего держать его в сознании, которое вновь начинало ускользать, судя по тому, как Дин начал плавно оседать и как поплыл его взгляд. - Дин! - прикрикнул Джон и слегка его встряхнул.

- Я... - Дин поглядел полуприкрытыми глазами на руку и слабо сжал ее в кулак, словно держал в ней нож и собирался нанести удар. Затем снова начал обмякать в руках Джона.

- Дин! Ты должен вспомнить! Вспоминай, Дин! - продолжил пытаться Джон. Это был последний шанс, иначе он его потеряет до того, как сможет найти помощь. Чего себя обманывать? Без посторонней помощи здесь обойтись он уже не мог.
Дин медленно раскрыл глаза и уставился куда-то вверх, и Джону оставалось только надеяться, что он действительно пытается вспомнить, убил ли он демонического пса. Он осторожно уложил его обратно на землю, приложил руку к шее, чтобы еще раз проверить пульс: он был очень слабый, но быстрый, кожа – холодная и липкая на ощупь, и Дина продолжало трясти. Джон сложил его руки на груди и завернул куртку, вновь укутывая сына. Весь вид Дина говорил о невыносимой боли, которую он пытался контролировать, но с каждым мгновением это удавалось все хуже.

На мгновение отпустив Дина, Джон принялся перерывать аптечку в поисках обезболивающего. Но как назло шприца с морфином он не нашел, хотя думал, что он на месте. И даже самого банального аспирина не оказалось. Перед глазами сразу встала картина с почти пустой баночкой, стоящей на тумбочке в мотеле тем похмельным утром. Дин подсунул ему тогда последние таблетки.

- Черт возьми, Дин... - пробормотал себе под нос Джон. Хотя и обвинять в этом сына было глупо. Он торопливо повернулся обратно к Дину. - Ничего, я вытащу тебя отсюда. Слышишь? Все, что тебе нужно сделать, это продержаться... - он запнулся. Сколько? Пока он не найдет способ добраться до цивилизации? Или у Дина попросту кончатся силы, и придет конец его мучениям? – …немного, – закончил Джон со злостью на самого себя.

[Omela]

Дин будто услышал его мысли и вдруг перевел взгляд прямо на него.

- Не ви... нват...

Джон готов был возразить, что и не считает Дина виноватым и сейчас не нужно перед ним оправдываться, он только собрался сказать, что погорячился с обвинениями, но тут до него дошло. Это Дин не о себе...

- Заткнись, Дин, - раздраженно ответил он. - Просто... береги силы. Это приказ. И смотри на меня!

Будто зрительный контакт мог что-то изменить.

Дин только рвано выдохнул и медленно моргнул в ответ, но глаз не отвел. Джону хотелось побиться головой о ближайший камень, потому что он начал терять самообладание. В очередной раз. Чтобы сконцентрироваться и подумать, он занял себя работой. Разорвал левую штанину на джинсах Дина, где запеклась кровь от укуса, сочувственно поморщился от вида раны и быстро забинтовал ногу. По крайней мере, меньше грязи вотрется.

Господи, это все казалось таким бессмысленным.

Быстро глянув на лицо сына, он убедился, что тот все еще смотрит на него, пусть немного и стекленеющим взглядом, но Дин старался явно изо всех сил. Дай этому мальчику задание, и на одном упрямстве он свернет горы. Лишь бы ему этих сил хватило.

Джон быстро осмотрел еще несколько ран, некоторые из них были не слишком глубокими и перестали кровоточить, покрывшись коркой запекшейся крови, и тратить на них дефицитные бинты было бессмысленно. А вот царапины на шее снова треснули и открылись от резких движений, и Джон использовал повязки на них, едва разместив и приклеив пластырем к влажной коже. Приоткрыв свою куртку и высвободив руки Дина, Джон завязал самую глубокую из ран на предплечье собственным платком. Больше у него ничего не осталось.

Прошло не так много времени с момента, как он его нашел, но ощущалось целой вечностью. Всего, что он делал, было недостаточно в таких условиях. Почти как мертвому припарки были ему эти повязки. Здесь нужны были капельницы, обезболивающие, антисептики и, скорее всего, бригада хирургов, чтобы собрать воедино все то, что повредил зубами пес. А он ему даже воды дать не мог, чтобы утолить невыносимую жажду от потери крови и шока.

К черту все. Джон потер обеими ладонями лицо. Тут даже думать было больше не о чем. Он достал из кармана мобильный телефон. Страховки, легенды, документы - все это полная хрень перед лицом угрозы для жизни. Он уже был готов на все, на вызов любой помощи. Хоть рейнджеров, хоть кавалерии... да хоть Санта-Клауса на санях, если он подбросит их до больницы.

Мобильный телефон встретил его скупой надписью об отсутствии сигнала на тусклом экране.

- Ты, должно быть, шутишь... – Он в неверии уставился на телефон. Поднялся на ноги, обернулся кругом, пытаясь обнаружить хоть одно деление на шкале сотовой связи. - Только что работало же! Работай, скотина!

Он поднял его над головой, но не добился никакого результата. То ли злой рок нагнал его, то ли тучи вдруг стали состоять из свинца, и вместе с солнцем пропал и сигнал, и больше появляться не собирался.

Джон отошел на пару шагов и обошел вокруг сына, лежащего на земле, продолжая попытки. Дин забеспокоился и начал ерзать от того, что не мог уследить за перемещением отца, который велел не сводить с него глаз.

- Проклятье... сукин ты сын... - продолжал ругаться Джон, вернулся к Дину и, развернув куртку под его ногами, стал искать его мобильный телефон. Он ведь мог работать. Но телефона в карманах не оказалось. Пришлось оглядеть землю вокруг - он не терял надежду, что мобильник лежал где-то рядом, он ясно помнил, что видел его в руке сына, когда нашел его. И телефон действительно обнаружился зарытым в сморщенные пожухлые листья. Только вот его внешний вид был ужасен и ничего кроме треснутого мертвого экрана он не показал. Как вообще он мог работать в таком разбитом виде, склеенный скотчем и честным словом?

Что теперь? Попытаться подняться по склону в поисках сигнала, пик Айрон был совсем рядом, как и сотовая вышка на нем.

- Дин... - он снова присел к сыну, обхватил его за плечи. - Надо вызвать помощь, тебе придется подождать меня здесь.

Это более чем привлекло внимание Дина, он вдруг дернулся и, посмотрев на Джона широко распахнутыми глазами, коротко покачал головой.

- Я... мо... гу идти... - дрожащим голосом выговорил он, подняв одну руку и вцепившись в рукав рубашки Джона. - Я могу...

- Нет, не можешь, - сурово ответил Джон тоном, не терпящим возражений. Дин всегда переоценивал свои силы, но это был не тот случай, когда можно было вытянуть на одном голом упрямстве. Он не был уверен, что сын пройдет и десяток футов, не говоря уже о том, чтобы подняться вверх по склону.

Дин закачал головой, зажмурив на мгновение глаза, словно пытаясь побороть головокружение. С трудом поднял веки и выдохнул:

- Я могу...

- Отставить споры, Дин. Я только поднимусь вверх по склону и поймаю сигнал.
Но Дин не собирался слушать, он крепче вцепился в руку Джона и начал подтягиваться, чтобы поднять себя с земли. Он стиснул зубы, борясь с болью, но упрямо поднимался дальше, удерживая себя за счет Джона.

- Я в по... рядке. Могу... идти... пойду...

Джон не знал, что именно происходит в голове у сына, но он явно был не в себе. Его состояние не предполагало пеших прогулок. Только вот где-то на границе сознания маячил и его собственный страх, что он может упустить самый важный момент, оставив сына здесь одного. Далеко уходить, скорее всего, и не надо было, но даже мысль о том, чтобы подняться по склону вверх к мосту, выбивала почву из-под ног.

Быть может, удержать своего сына он мог только в буквальном смысле этого слова. Ведь все только и делали, что покидали его, как только он давал слабину. Мэри. Сэм.

Дин.

- Нет, Дин... - Джон надеялся переубедить и самого себя в том, что он не хочет поднимать Дина и тащить, когда для него это будет почти что пыткой. Но и оставить на сырой ледяной, покрытой мертвыми листьями земле он тоже не мог. Холод забирал жизнь его сына, жизнь, которая и без того едва держалась. И в какой-то момент он уцепился за это оправдание. Нашел для него логическое объяснение. Переохлаждение и шок, действительно, могли его убить.

Бросив беглый взгляд на с трудом перевязанные раны, на дрожащие руки, на упрямо сжатые губы сына, а в последнюю очередь, посмотрев ему в глаза, Джон сдался. Не было сил вынести этот взгляд со смесью страха и мольбы, предстоящего разочарования и тлеющей надежды. Дину не нужно было говорить словами, ему достаточно было смотреть на людей.

Ничего не ответив сыну, Джон лишь коротко выдохнул и кивнул. Дину большего и не было нужно, чтобы найти в, казалось бы, уже несуществующих источниках силы. Силы на то, чтобы подняться, вцепившись в Джона мертвой хваткой.

Прежде чем встать, Джон помог Дину продеть руки в рукава куртки, затем дотянулся до сумки, валяющейся неподалеку, и набросил ее на плечо, повернулся так, чтобы подхватить Дина со спины и совершить почти невозможное. Как бы Дин ни старался, как бы ни сжимал до побелевших пальцев бицепс Джона и его рубашку на груди, встать сам он не мог. Пришлось перебросить его руку через свои плечи и медленно под стоны и закушенные губы поднять их обоих на ноги. Даже стоявший в согнутом состоянии, Дин весил столько, что Джон засомневался, что тот держит хоть десятую часть собственного веса самостоятельно. Может быть, было бы лучшим вариантом поднять его полностью и понести? Но он тут же отбросил эту мысль: даже если он сможет далеко унести шесть с лишним футов сплошных мускулов, это могло причинить серьезный вред при внутренних повреждениях, подозрения о которых так настойчиво его жрали.

- Давай, по одному маленькому шагу... нам не надо идти далеко, - проговорил он, сам едва не задыхаясь от усилий.

Но ему было далеко до тяжелого прерывистого дыхания Дина, который еле мог поднять голову, не то что распрямить ноги и сделать шаг.

Когда Джон уже почти передумал и решился вернуть его на место, Дин собрал все имеющиеся силы и двинулся вперед, так, будто на его ноги были привязаны пятидесятифунтовые гири. Джон подстроился под его невероятно медленный темп и старался держать его максимально вертикально, чтобы они оба не упали. Это было очень сложно, Дин то и дело вздрагивал от болезненных спазмов, сильно прихрамывал на простреленную ногу и едва мог справиться со своим дыханием.
Своей правой рукой, свободной от удерживания Дина за руку на его плечах, Джон обнял его за бок и старался держаться в том месте, где была им наложена свежая повязка. Не настолько сильно, чтобы причинить вред еще больше, но достаточно, чтобы не позволить кровотечению возобновиться.

[Omela]

Это было сумасшествие. Он спятил, раз позволял сыну уходить отсюда на своих двоих, но закоротивший от переизбытка эмоций мозг не мог придумать ничего более дельного. Невероятное ощущение роковой ошибки не покидало его уже давно. Наверное, больше суток, с того самого момента как он отправился на поиски сына и понял, что с ним произошло что-то очень и очень нехорошее.
Ну конечно, нехорошее. Что он еще мог ждать от охоты? Это был не первый раз, когда Дин был ранен и, скорее всего, не последний, но так серьезно он еще никогда не страдал. И кого стоило винить в этом, Джон не был до конца уверен.
Они прошли не больше двух десятков футов, начиная подъем, но силы Дина, кажется, кончались. Когда Джон поворачивал голову к нему, на мгновение отрывая взгляд от каменистой неровной земли под ногами, он видел, как веки сына тянет вниз, и он с трудом держит глаза открытыми. Оставаться в сознании становилось для него непосильной задачей.

- Как ты его выследил? - спросил Джон первое, что пришло в голову и могло зацепить внимание Дина. Работа.

Дин чуть приподнял голову и нахмурился.

- Что? - едва слышно произнес он на выдохе.

- Пса, как ты его выследил? Ты его видел?

- Я... выпил... - ответил Дин и сжал губы в тонкую линию, сосредоточенно раздувая ноздри от усилий. Как бы то ни было, Джон добился его внимания.

- Выпил? Алкоголь? Пес приходил за пьяными, так? - в голове Джона сразу же замелькали воспоминания прошлых дней. Ну конечно, Дин выпил. Еще как выпил в тот самый день, когда они провели сеанс семейной психотерапии по-винчестеровски. Тогда пес и сел ему на хвост? Черт возьми...

Дин споткнулся, и они едва не рухнули вдвоем на землю. Джон из последних сил удержал его, ценой оказалась резкая боль в спине, так некстати напомнившая о старых ранах. Пришлось остановиться полностью и напрячься, удерживая Дина.
Дин с трудом снова попытался выпрямиться, не вышло. Он покачал головой, должно быть, продолжая разговор.

- Он... их вы... бирал, - сказал он, поднял голову и посмотрел вверх по склону, где за каменистыми осколками виднелись стойки моста.

- Пес? - Джон на мгновение отпустил его руку, которой Дин даже не попытался ухватиться за его плечо или куртку, и, положив раскрытую ладонь на грудь сына, помог ему слегка выпрямиться, чтобы легче было идти. Так и оставил ладонь на некоторое время, чувствуя под пальцами сердцебиение.

- Обманули... - выдохнул Дин и перевел взгляд на Джона.

- Кто? - Джон не мог уловить смысл в бессвязных словах Дина, но для сына он точно существовал. Пусть хоть так, лишь бы не сдавался.

Они продолжили свой медленный путь. Через несколько шагов Дин снова заговорил, тратя на это драгоценное дыхание.

- Убил его... - проговорил он обреченно. - Сэмми.

- Что?! - опешил Джон от поворота разговора.

- Догадался... сразу, - продолжил Дин, и Джон усомнился, что он вообще понимает, о чем говорит, и его сознание не спутано в один большой клубок. Скорее всего, он бредил.

- Сэм в порядке, его здесь нет, - убедительно ответил он, надеясь, что это успокоит Дина.

Дин упрямо покачал головой. Сделал еще пару шагов.

- Не Сэм... листья...

- А что с листьями? - Разговор не имел смысла, но почему бы не продолжать его, куда бы ни заносило, лишь бы мысли были заняты.

- Мер... твые...

- Это потому, что осень пришла, - спокойно объяснил Джон, но Дин вдруг вздрогнул и застыл. Поднял голову и с непонятным выражением на лице посмотрел на отца. Джон мог поклясться, что он стал еще бледнее, хоть это и казалось невозможным.

- Что? - одними губами произнес он.

- Это закон природы. Все идет своим чередом.

Джон ожидал чего угодно в этот момент, но точно не того, что Дин вдруг засмеется. Сначала беззвучно, потом хрипло и как-то совсем нездорово. А потом он вдруг вздрогнул и сложился пополам, обхватывая себя рукой. Смех прервался резким вдохом, и колени Дина подогнулись, будто кто-то их просто перерубил.

Джон от неожиданности потерял равновесие, спину кольнула боль в том же самом месте, и они вместе с Дином оказались на коленях, прямо на каменистой земле. Он зарычал от разочарования, но Дина не отпустил, не давая ему упасть окончательно, приподнял его, схватив за ворот куртки. Дин посмотрел на него из-под ресниц.

- Он... был прав?

- Кто? - не понял Джон.

- Сэм... - произнес Дин почти шепотом имя брата.

- Дин, здесь нет Сэма. О чем ты?

- Прав... - прошептал Дин еще раз и прикрыл глаза, начиная заваливаться на бок.

- Эй, эй, куда? Держись, - Джон пытался его удержать, поднять, но справиться не мог, потому что Дин вдруг словно решил перестать бороться. А ведь недотянули совсем немного, уже были видны торчащие опоры подвесного моста. Джон осторожно уложил Дина на землю и достал мобильник из кармана, посмотрел на значок сигнала. - Черт, возьми. Ни хрена у нас не выйдет. Дин!

Джон похлопал его по щеке, пока сын не приоткрыл глаза и не посмотрел на него.

- Мне нужно идти, вдвоем у нас ничего не получится.

Один уголок губ Дина тронула улыбка, едва заметная, но будто он только что понял что-то важное. И обреченно принял это, как и всегда во всем соглашаясь с отцом.

- Слышишь? - повторил Джон, надеясь хоть на какую-то адекватную редакцию от сына.

Реакции не последовало. Абсолютно никакой, словно Джон уже использовал весь возможный кредит сил Дина и плюс еще сверх меры. Эгоистично и в собственных целях. На этот раз Дин закрыл глаза и, кажется, потерял сознание окончательно, и никакие средства привести его в чувство не помогали. Ни похлопывания по щеке, ни костяшки в грудину или щипки в основание шеи, даже подлое нажатие на раненый бок не вызвали ни малейшего движения.

Наказание. Только это лезло в голову Джона, когда он, едва не разорвавшись на части, оставил Дина, а сам бросился по последнему самому крутому отрезку склона вверх, чтобы поймать чертов сигнал сотовой связи.

Ему всегда было жалко денег на спутниковый телефон. Всегда казалось, что и он, и сыновья достаточно хороши в дикой местности, чтобы никогда не понадобился такой вид связи. Переоценивал он себя, самонадеянный ублюдок. И недооценивал способность Дина найти самый невероятный способ уйти из жизни.

Смешным и горьким призом оказалась долгожданная связь, которая едва виднелась самым крошечным делением на шкале приема. Она прерывалась, заставляя его кричать в трубку и повторять все свои слова снова и снова, примерные координаты, краткое описание состояния сына, даже про чертов мост сказал, лишь бы они не промахнулись. А в ответ только и слышал официальный женский голос, обрывками фраз что-то повторяющий про помощь, про время и "ждите".

А перед глазами было только неподвижное тело Дина, лежащее ниже по склону. И каждая секунда, что отсчитывала его время в обратном направлении.

Где-то на середине слова Джон плюнул к чертям на попытки что-либо объяснить или ответить на вопросы. На гребаную просьбу оставаться на связи. На все плюнул. Он сказал достаточно.

Все, что его теперь волновало, он видел перед собой, спускаясь бегом обратно.
Вернувшись к Дину, Джон спешно опустился возле него на колени.

- Помощь идет, ты слышишь? Дин? - Джон провел рукой по его слипшимся волосам. - Открой глаза. Сейчас не время строить из себя бунтаря.

Дин все более походил на мертвого, безвольно покоясь на земле точно в той же позе, в какой уложил его Джон. Ни намека на румянец, грудь едва вздымалась от дыхания, и для того, чтобы убедиться, что он еще жив, Джон поднес к его приоткрытым губам тыльную сторону ладони.

Мысли метались, несмотря на всю многолетнюю подготовку, словно эмоциональная сторона происходящего блокировала что-то логическое и последовательное в его мозгу. Перекрывала доступ к чему-то жизненно важному, пытаясь отрицать как факт одну только возможность... даже теоретическую вероятность смерти его ребенка. Это не входило в его план. План был с точностью обратный, сыновья должны были выжить благодаря всему тому, чему он их учил, благодаря всему тому, чем он пожертвовал.

Но вот он был здесь, и Дин разрушал все его планы и иллюзии, как развалившийся на куски неразрушимый предмет. Невозможно.

Джон поднял глаза к вновь посеревшему небу. Невыносимее всего было ожидание, пока кто-то другой сделает свой жизненно важный ход. Чертов вертолет они пошлют.

Может быть, стоило разжечь костер. Пусть они находились и на каменистом склоне, но дым смог бы четко указать на их местоположение, да и Дину нужно было тепло.

[Omela]

Цель придала сил. С трудом оторвавшись от сына, Джон быстро сделал круг и собрал веток и травы из расщелин. На то чтобы разжечь маленький чадящий костерок, ушло много сил, все отсырело вокруг от постоянных дождей. Но маленькая фляга с бензином оправдала свое наличие в сумке.

Когда огонь занялся достаточно, чтобы не гаснуть какое-то время, он все бросил и устроился поближе к костру прямо на земле, подтянул к себе сына и уложил его на свои ноги, так, чтобы тепло его тела грело вместе с небольшим жаром от костра. Джон уложил его спиной к своей груди и обхватил руками.

Это было очень странно и непривычно, словно окрик из давно забытого прошлого, где он для своих сыновей был все еще отцом, мог касаться их, обнимать, прижимать к себе, потому что сам нуждался в человеческом тепле. Мог не думать о том, что эти объятья будут значить и не являются ли они проявлением слабости и ненужными атавизмами. Мог не скрывать, а проявлять эти чувства.

Это было слишком давно, словно бы в другой жизни и с другим человеком. А сейчас... сейчас казалось чем-то фальшивым. Он сам себе казался фальшивым. Чучело, набитое злостью, отчаяньем и страхами и с его рожей, неровно нарисованной на грязной тряпке.

Джон понимал, что для самокопания сейчас не время и не место, поэтому лишь крепче прижал к себе Дина. Затем скользнул рукой под куртку и нащупал повязки на боку сына, чтобы определить удалось ли остановить кровь. Повязка была сухой, и это дарило маленькую надежду, хоть и было ясно, что этого не достаточно. Надежда не спасает жизни, она лишь придает силы. Вот только силы были нужны совсем не ему. А осталась ли надежда у Дина, он не знал, как и то многое, что произошло с сыном в его отсутствие в эти несколько дней... или лет.

От костра шло тепло, Джон чувствовал, как оно нагревает его одежду на боку, как просачивается сквозь ткань в его плоть, но не ощущал, чтобы оно придавало больше жизни израненному телу его сына. Едкий дым накрыл их от короткого порыва ветра, и в глазах защипало, в горле зачесалось, словно от песка, и он закашлялся.

- Они здесь... - послышался далекий незнакомый голос откуда-то сверху, и Джон резко поднял голову, чтобы сквозь навернувшиеся слезы рассмотреть несколько фигур возле самого моста.

Кажется, судьба подкинула ему еще один маленький шанс.

[galiandra]

Наконец-то пришла помощь. Надеюсь, что Дину помогут. Но Джон так и будет винить себя всю жизнь. Ждем продолжения ))

[tatianarise]

Спасибо за продолжение))

[Tanhay]

Помощь пришла! Я думала будет вертолет, кто их нашел?
Ох, зря Джон сказал про осень и естественный ход, у Дина оно сейчас так по другому складывается, что он подумает, что отец согласен с тем, что он лишний, мне очень жаль, что нет Сэма рядом.
И как назло аптечка даже без обезболивающего, Джон такую ошибку допустил, аяяй.
Но получился хорошо, здорово, он похож на себя, и мне интересно а что же дальше? Буду очень ждать. Спасибо, история удивительная.

[Omela]

galiandra,

Наконец-то пришла помощь. Надеюсь, что Дину помогут. Но Джон так и будет винить себя всю жизнь.

У Винчестеров особые отношения с чувством вины, а еще с гипертрофированным чувством ответственности за всех и вся. Тяжело им живется. Спасибо, что читаете!

tatianarise,

Спасибо за продолжение))

Всегла пожалуйста!

Tanhay,

Помощь пришла! Я думала будет вертолет, кто их нашел?

Думаю, это одна из поисковых команд. У них же есть связь между собой, в том числе и с общим диспетчером, который держит их в курсе дела, в том числе и о вызове помощи.

Ох, зря Джон сказал про осень и естественный ход, у Дина оно сейчас так по другому складывается, что он подумает, что отец согласен с тем, что он лишний, мне очень жаль, что нет Сэма рядом.

Это из тех совпадений, что нарочно не придумаешь.

И как назло аптечка даже без обезболивающего, Джон такую ошибку допустил, аяяй.

Ну, торопился же. Нервничал.

Но получился хорошо, здорово, он похож на себя, и мне интересно а что же дальше? Буду очень ждать. Спасибо, история удивительная.

Спасибо! Это хорошо, что еще интересно с такими редкими выкладками

[Гость]

tatka: Ура, новая глава! Как же не просто читать о страданиях Дина, о переживаниях Джона... помощь-то пришла, но сколько ещё придётся вытерпеть! Спасибо, Omela!

[Omela]

tatka, спасибо!

[Tanhay]

Это хорошо, что еще интересно с такими редкими выкладками

А это стимулирует перечитывать предыдущие главы)

[Omela]

Tanhay, тут можно весь фик раз пять полностью перечитать

[Tanhay]

Перечитывать и приятно и всегда что-то новое открывается. А у тебя еще и интересно, некоторые факты не замечаются, а потом при повторных чтениях выстраиваются стройно-стройно.

[Omela]

Tanhay, ну не зря я столько его планировала. Надеюсь это и дальше останется на уровне.

[Omela]

Глава 24

***

Их было всего двое. Крошечная поисковая группа из тех, что рассыпались по лесу в поисках пропавшего человека. Кого из них двоих, Джон точно не знал. С одинаковым успехом они могли искать и заблудившегося раненого "свидетеля", о пропаже которого он сам объявил им несколько часов назад, и самого маршала, ушедшего в лес на поиски в одиночку. Это не имело значения и в итоге не сильно помогало.

Дину требовалась серьезная медицинская помощь, тот самый обещанный вертолет с медиками на борту и комплектом аппаратуры. Все, что только можно.

А сейчас у него была только дополнительная пара курток, заботливо предложенных парнями, в которые завернули Дина, да фляга с водой, которую он все равно не мог ему дать. У одного из них нашлась небольшая походная аптечка, но скудный комплект бинтов выглядел шуткой на фоне количества ранений Дина.

Джон не дал никому прикоснуться к сыну, сделал все возможные дополнительные перевязки сам, почти не отвечал на вопросы и вел себя достаточно агрессивно, чтобы вызвать раздражение, но никто не сказал ему лишнего слова. Скорее всего, не хотели связываться с неадекватным маршалом, который опекал своего свидетеля как хрустальную вазу и практически не выпускал из рук.

Его легенду прекрасно знали, а это означало, что тот рейнджер, Нейтсмит, которого он встретил у Уилсона дома, сообщил о нем все, что знал, после его бесцеремонного исчезновения с берега озера. Пока это не являлось большой проблемой, возможно, даже было на руку. Ради стороннего представителя закона привлекли к поискам больше людей и наверняка быстрее подняли в воздух вертолет. С остальными проблемами Джон решил разбираться по мере их поступления. Сейчас вся его миссия состояла в том, чтобы сохранить сыну жизнь всеми возможными и невозможными способами.

- Где чертов вертолет? - в очередной раз прикрикнул на одного из добровольцев Джон. Тот рядом нервно прохаживался взад-вперед.

- Они сказали, что вылетели, вы сами слышали. Маршал, мы ничего не можем больше сделать, быстрее невозможно. Вам придется ждать, - ответил тот, остановившись на мгновение и нависнув над ними с рацией в руке.

- Этого недостаточно! - прикрикнул на него Джон, и ему совсем не было за это совестно. - Могли бы поднять его раньше, привлечь к поискам, а не ждать до последнего.

- Это не поисковый вертолет, он медицинский и обслуживает сразу несколько округов. Нам сообщили, что он возвращался с крупной аварии на шоссе, ему необходимо дозаправиться.

- Черт подери, у нас нет этого времени. Свяжитесь со своими, поторопите их.

- Я уже связывался с ними пять минут назад, они обещали пятнадцать-двадцать минут на полет.

Джон бессильно зарычал. У них могло не быть пятнадцати минут. У Дина могло не быть и пяти. И никто не мог дать никаких гарантий даже после прибытия вертолета, а Джон был слишком закоренелым реалистом, чтобы держаться на одной вере в хороший исход.

Ветер нагнал темных туч, обещая скорый дождь, и опустил их рваными шапками на верхушки гор. В воздухе начинала чувствоваться влага, она оседала на коже и одежде, заставляя нерадивых парней из поисковой группы глубже вжиматься в воротники свитеров и жилетов. Джон, также оставшийся без куртки, чтобы согреть сына, и сам почувствовал, что начинает дрожать. Сидеть на земле было некомфортно и холодно, и даже Дин у него на руках не приносил дополнительного тепла.

Все правильно, думал Джон, это он должен согревать сына, а не наоборот.

Спустя еще целую вечность сырой воздух наконец прорезал далекий звук работающих лопастей вертолета. Винтовая машина дразняще медленно выползла из-за вершины пика Айрон и начала приближаться.

Парни оживились, раздули угасающий костерок, чтобы он стал заметнее на фоне каменистого подъема и леса, и поднялись чуть выше по склону. Один из них снял свой светоотражающий жилет и стал размахивать им в воздухе.

Джон не мог шелохнуться, боясь, что навредит Дину еще больше, если это вообще было возможно после безумной пешей прогулки. Вертолет рос в небе, и вот уже порывы нагоняемого винтом ветра начали раздувать редкие травы на склоне и одежду на встречающих его людях. Тополиная роща за ним заполыхала ярко-оранжевыми ветвями, раздуваемыми порывами.

Джон как мог старался удержать куртки, чтобы их не сорвало ветром. Зависнув на несколько мгновений, будто в раздумьях, вертолет развернулся в сторону рощи и начал маневрировать, выбирая место для посадки.

- Сидите здесь, предоставим медикам его транспортировку, - почти что прокричал ему один из парней, указывая на садящийся вертолет.

Джон не был идиотом и прекрасно понимал, для чего это делается, пусть ему больше всего на свете сейчас и хотелось поднять сына на руки и побежать навстречу спасению, лишь бы ему помогли. Помогли так, как он сам уже не сможет.

Дин, к великому его неудовольствию, перестал проявлять какие-либо признаки жизни. Теперь он вообще мало походил на живого человека, скорее, на очередного лесного "найденыша", не пережившего встречу с "волком-людоедом". В принципе, именно это и была полуправдивая легенда всего происходящего. Как минимум для простых смертных. Но уж слишком она углубилась в правдоподобность, не оставляя ни малейшего шанса для притворства.

Тяжело пыхтя, два парамедика поднялись по склону с переносной корзиной-носилками и большим медицинским чемоданом.

Оба мужчины в темно-синей форме практически сразу присели на колени возле Дина и мягко выпутали его из рук Джона, разворачивая кокон из одежды. Они не стали возвращать его на землю, мягко переложив сразу на носилки, где и начали быстрый осмотр. Джон, сам того не осознавая, до последнего не мог заставить себя потерять телесный контакт, то мягко поддерживая голову сына, то касаясь его плеча или руки. Но в один момент медик практически отодвинул его и занял все пространство возле раненого.

Джону хотелось поторопить их, и приходилось почти бить себя по рукам и губам, чтобы не сотворить что-нибудь не слишком умное и чересчур эмоциональное.

Пока один из медиков измерял давление, второй уже успел достать маленький переносной кардиомонитор и приклеить электроды Дину на грудь. Тихий ритмичный писк послышался в то же мгновение, но медики лишь качали головами, будто это только Джона мог успокоить звук все еще бьющегося сердца сына.

- Подержите, - один из медиков вручил Джону прозрачный мешочек с раствором, пока он прилаживал капельницу. Найти вену на руке у Дина оказалось делом почти невозможным, учитывая потерю крови и обезвоживание. Джон устроился поудобней, чтобы не мешать, и замер, коршуном следя за каждым движением врачей.

Парни из поисковой команды скромно забрали свои куртки, обменяв их на толстое одеяло, принесенное из вертолета, которое тут же кто-то развернул, укрыв им Дина до пояса. Разрезанные лохмотья остатков футболки жалко свисали по бокам совершенно белой груди, покрытой повязками и царапинами, на которые не хватило бинтов. Со всех сторон расцветали глубокие синяки, будто кто-то встал на Дина железными ботинками и от души попрыгал. Или долго и с наслаждением пинал его, пока на теле не осталось живого места. Самодельная почти черная от крови и грязи повязка и свежие бинты, опоясывающие тело Дина и скрывающие страшные раны на боку, заставили медиков мрачно переглянуться. Джон одновременно не мог на это смотреть и оторвать глаз.

На третьем или четвертом шприце с лекарствами, вколотыми и в капельницу, и внутримышечно, Джон сбился со счета. Через мгновение лицо Дина накрыли кислородной маской, а тело завернули в одеяло, насколько позволяли раны. Торопливо собравшись, медики вместе с парнями из поисковой бригады подняли носилки, оставив Джона подставкой для капельницы, и почти бегом понеслись к вертолету. Никому не нужно было объяснять, что все слишком плохо, чтобы терять даже одну лишнюю минуту.

Они старались его не трясти при спуске по склону, но Дин словно решил, что с него все равно хватит. Когда до вертолета с работающим винтом оставались считанные футы, кардиомонитор вдруг взвизгнул на одной протяжной ноте.

Джон едва не споткнулся, а старший медик резко крикнул:

- Черт, бегом!

[Omela]

Вышедший из кабины пилот едва успел распахнуть дверь, как носилки с грохотом были задвинуты внутрь. Оба медика почти сразу же забрались внутрь, последний тут же протянул руку, чтобы забрать капельницу у Джона. Но тот лишь вцепился в нее крепче прежнего, и медик попытался вытянуть ее:

- Сэр?

- Что происходит? - вместо ответа Джон переключил внимание медика на сына. Он не собирался позволять им оставить его самого здесь, в глухом лесу, пока они будут доставлять Дина в больницу. Теперь он был намерен влезть в вертолет любой ценой.

К счастью, парамедикам пришлось обратить сто процентов своего внимания на Дина, и Джон беспрепятственно забрался в вертолет и умостился на самом краю скамейки. Кто-то снаружи захлопнул дверь – должно быть, пилот, прежде чем вернуться в кабину.

- Врубай на сто, - старший медик, до этого момента занятый непрямым массажем сердца, наконец отвлекся, чтобы схватить электроды дефибриллятора. Прибор зарядился с пронзительным свистом, и электроды опустились на уже вновь обнаженную грудь. С громким щелчком заряд ударил в тело, сжимая мышцы и выгибая Дина дугой. В ту же секунду все взоры метнулись к кардиомонитору, где прямая линия подпрыгнула и вновь замелькала ритмичными всплесками.

Джон медленно выдохнул, только сейчас поняв, что он все это время не дышал.

- Вот так, - старший медик отдал электроды второму и слегка похлопал Дина по плечу. - Не шути так больше. Макс, - обратился он к напарнику, - готовь его...

Договорить он не успел, потому что ровно в то мгновение Дин под его руками дернулся и приглушенно застонал в маску, его лицо исказила гримаса, и он резко повернул голову будто от удара.

- Что происходит? - снова активизировался Джон со своего места. - Ему больно? Вы вкололи обезболивающее?

Макс, до этого державшийся в стороне и занимавшийся приборами, не разгибаясь, придвинулся к Джону и преградил ему путь.

- Сэр, сидите на месте! Вы вообще не должны здесь находиться, но раз уж высадить вас мы уже не можем...

- Вы, конечно, можете попытаться, - с нескрываемой угрозой почти прорычал Джон, не отрывая взгляда от сына, который беспокойно заметался на носилках.

- Сэр... маршал. Оставайтесь на месте и не мешайте нам, мы сделаем все, что в наших силах. Но его состояние крайне тяжелое, - попытался успокоить его тот, которого ранее назвали Максом.

- Шок вызвал остановку сердца, - вмешался старший, отвечая на вопрос Джона, - мы быстро завели его, но мы не можем дать никаких гарантий. Даже до прибытия в больницу. И вы должны быть к этому готовы.

- Делайте все, что необходимо, чтобы он дотянул и чтобы он не страдал. - Джон понимал, что это звучит почти как приказ, на который он не имел никакого права, но его это мало заботило.

- Сэр, мы ввели ему обезболивающие в максимально допустимой дозе, он не должен чувствовать боли. - Будто специально, чтобы опровергнуть слова медика, Дин снова тихо застонал, и его глаза заметались под веками.

- Я вижу совсем иное, - Джон кивнул на сына.

Макс развел руками в ответ.

- Сэр, мы сделаем все, что возможно. Но дайте нам заняться пациентом, это для его же собственного блага.

- Ничего другого я и не прошу, - достаточно резко ответил Джон, но отступил, чуть отодвинувшись в угол и пытаясь больше не обращать на себя внимания. Да, жизнь сына была в его интересах.

Медики, все еще покачивая головами, захлопотали над Дином с очередными проверками давления и уровня кислорода, какими-то новыми лекарствами, а Джон с силой заставил себя хоть на мгновение оторвать взгляд от этой картины. Отчего-то беспомощный, тяжелораненый Дин в том виде, котором он сейчас представал перед ним, вызывал у него непреодолимую злость. Не на него, а на себя. Возможно, эта злость, как и всегда, просто пыталась подавить остальные его эмоции: страх потери и чувство вины – что угодно, что пыталось отобрать у него контроль.

Но о каком контроле могла идти речь, когда его сын в нескольких футах от него словно выгорал прямо на глазах. Когда все, что делал Джон последние несколько часов, казалось чем-то бессмысленным и бесполезным. Будто он боролся из последних сил до прибытия Джона, прошел столько миль по лесу, сразился с монстром, а сейчас просто взял и сдался на милость судьбе. Именно это чувство не покидало Джона следующие пару десятков минут.

Он столько раз проверял часы во время полета, что почти решил, что они сломались и не показывают больше правильного времени. До Грейнджвиля действительно лететь было чуть больше двадцати минут, но эти минуты растянулись на вечность.

Когда под брюхом вертолета туманные склоны гор сменились пустырями, а затем и городскими окраинами, очень сильно хотелось выдохнуть, но организм словно не отдавал лишний воздух, который теперь распирал в груди и прижимал болезненно бьющееся сердце к ребрам.

На крыши домов и приближающуюся посадочную площадку у длинного здания центральной больницы Джон уже не смотрел. Связавшиеся по радио медики зачитывали принимающей бригаде показатели и список ранений пациента, от которых Джону становилось откровенно дурно. Будто бы он сам буквально час назад сам не увидел все это собственными глазами, когда нашел сына под тополями, будто бы он сам не пытался бинтовать все эти раны, понимая, что любых его усилий будет недостаточно. Все, что у него теперь оставалось, это скупая вера в других людей. Вот только он совсем разучился им верить.


Вертолет приземлился достаточно мягко, но с ощутимым толчком. Почти срывая с петель, дверь отодвинули и, не дожидаясь лишнего слова, выдернули из вертолета носилки с Дином. На серой бетонированной площадке их ждала целая бригада, которая практически окружила каталку с пациентом, и вся процессия бегом отправилась к прозрачным дверям.

Джона не слишком вежливо протолкали сначала в один коридор, затем в другой, причем постоянно подальше от Дина, которого проглотил ураган из людей. В первые мгновения оказалось даже трудно определить, в каком направлении его забрали, и Джон смотрел исключительно через плечо всех тех представителей больничного персонала, что вырастали перед ним с различными вопросами. Поэтому один из самых важных вопросов он, конечно же, пропустил. Кто-то, пытаясь не быть бесцеремонно отодвинутым с дороги, спросил его, кем он приходится пострадавшему, на что Джон абсолютно машинально ответил согласно своей легенде: федеральный маршал при исполнении, отвечающий за безопасность свидетеля.

И только когда буквально перед его носом закрылись двери наконец-то найденной смотровой, где на широком столе обнаружился полуголый растерзанный Дин, опутанный проводами и трубками, Джон осознал свой промах. Из-за этой ошибки его хладнокровно выставили из смотровой травматологии и даже прилегающего к ней коридора, потому что "не положено". Он лишь на мгновение успел задержаться, вглядываясь в чуть мутное дверное окошко, как с сына срезали последние остатки одежды и самодельных повязок, покрывая ими кафельный пол.

Его оттуда вытолкали, пусть и достаточно вежливо, и последующее время он посвятил бурным объяснениям с медсестрами на посту, администратором, парой санитаров и одним охранником. Весь разговор сводился к тому, чтобы его пустили к Дину и сообщали всю информацию по состоянию его здоровья. Только после небольшого скандала и размахивания фальшивым значком маршала, приправленных угрозами и почти выдуманным цитатами из законов, Джон сумел добиться хоть какой-то положительной реакции на свои требования.

Возможно, все это закончилось бы сразу, как прибыла бы полиция, но это его не останавливало. Без полиции все равно здесь не обойдется, потому что в обширном списке ранений Дина значился и огнестрел.

Даже не пытаясь думать, что он будет делать и говорить дальше, Джон с трудом отделался от настойчивых медработников, сделал вид, что отправился к автоматам с едой в комнате ожидания, а сам вновь проскользнул в тот же самый коридор. Осторожно прошел вдоль бледно-зеленой крашеной стены к дверям, возле которых последний раз стоял, смотря на сына, и заглянул в смотровую. На этот раз внутри оказалось практически пусто, хоть и выглядело все как после стихийного бедствия. Вместо отряда врачей и Дина остались лишь жуткий бардак и один санитар, его убирающий.

Парень стоял к нему спиной и, наклонившись, собирал с пола кровавые обрезки бинтов и одежды, разорванные упаковки от всякого медицинского барахла и прочий уже не нужный мусор.

- Где он? - не пытаясь на этот раз скрываться, спросил Джон.

Парень распрямился и обернулся, черный мусорный пакет остался висеть в одной его руке. Каким-то образом санитар сразу понял, что его спрашивают не про кого-то из врачей, а про пациента, только что находившегося в этой комнате.

- Забрали в операционную.

Будто Джон ожидал чего-то другого. Нет, он, конечно, мог предположить и иной исход, но гнал эти мысли настолько далеко, что они просто боялись появляться в его голове. Он устало потер лицо ладонью:

- Где это?

- На третьем, - просто ответил санитар, указав большим пальцем в потолок, а в конце уточнил: - Вы родственник?

[Omela]

Джон отвечать не стал. Начинать по новой все объяснения у него уже не было сил. Да даже на переживания сил уже не осталось. Когда он, казалось бы, исполнил миссию, нашел Дина и доставил в больницу, он так и не почувствовал от этого облегчения или успокоения. Хоть какого-либо просвета в последних сумасшедших днях.

Молча развернувшись, он вышел и отправился штурмовать сестринский пост на третьем этаже в хирургическом отделении. В коридорах и лифте на него косились, не скрываясь, и не трудно было представить почему.

Только что вылезший из леса, покрытый грязью и кровью, с лицом, наверное, настолько диким, что можно было бы пугать пациентов в качестве терапии от икоты, Джон медведем-шатуном добрел до поста. Но вместо второго акта скандального представления он просто засветил одинокой медсестре удостоверение маршала и сказал сообщать ему обо всем, что касается только что прибывшего на вертолете пострадавшего. Бедной женщине не оставалось ничего, кроме как кивнуть и указать Джону направление комнаты ожидания. Правда, заставить себя пойти туда он не смог, вместо этого отправился к ближайшему пожарному выходу, выбрался на лестницу и спустился вниз на площадку между этажами. Сумка, все это время как приклеенная болтавшаяся на его плече, сама собой соскользнула на пол. Сам он привалился спиной к стене и медленно сполз по ней, чтобы тяжело усесться рядом.

Больше всего сейчас хотелось прикрыть глаза и вырубиться, отключить сознание на какое-то время, чтобы собрать воедино свои силы. Но даже шальная мысль об этом казалась предательством. Она была недопустима до того момента, пока он точно не удостоверится...

Его мысли прервал резкий в бетонной коробке лестничной клетки телефонный рингтон, заставил вздрогнуть и нервно потянуться рукой в карман. На дисплее высветился знакомый номер, и Джон раздраженно сбросил звонок, не желая сейчас ни с кем разговаривать. Не прошло и пяти секунд, как звонок возобновился, разрывая слух неприятной громкостью. Палец Джона снова потянулся к сбросу, но в последний момент остановился. Он устало потер лицо, готовясь к предстоящему разговору, и нажал кнопку приема вызова. Еще до того, как он прислонил трубку к уху, оттуда уже слышались ругательства из слишком хорошо известной и чрезвычайно богатой коллекции.

Когда эмоций поубавилось, а смысла, напротив, стало чуть больше, Джон грубо перебил его:

- Я нашел его, - ведь именно это в первую очередь хотел знать Сингер, если опустить все то, что он думает о самом Джоне и непременно хочет ему сообщить.

- И? - нетерпеливо потребовал продолжений Бобби в трубке.

- И что?

- Он цел? Он жив вообще? - Бобби не мог скрывать волнения даже за своими матерно-саркастическими тирадами.

- Скажи мне, что ты нашел что-нибудь о том, как убить эту заразу. - Это было больше похоже на приказ, чем на просьбу, но Джону было плевать. Сейчас он задавал тон, бесстыдно пользовался состоянием Бобби и почти не испытывал по этому поводу угрызений совести. Не было на это ни эмоциональных, ни физических сил. Слишком многое все еще стояло на кону, а вопрос о смерти пса так и остался без ответа. Дин так и не смог объяснить, справился ли он с ним или остался проигравшей стороной.

Бобби знал Джона слишком хорошо, видимо, чтобы купиться на эту попытку сменить тему и не говорить сейчас самого главного, что волновало их обоих.

- Вот ты ублюдок, Винчестер... Да как ты...

- Он жив, - снова перебил его Джон, а сам накрыл свободной ладонью глаза, поставив локоть на согнутое колено. Он готов был начать молиться богу, в которого давно перестал верить, чтобы его слова оказались сейчас правдой. Внезапно в голову пришла мысль, что он не в силах ни на что повлиять и может только плыть по течению, как и Сингер на том конце провода. Беспомощность таких моментов, казалось, убивала в нем оставшуюся человечность по крошечной капле.

Бобби замолчал. Джон не был бы самим собой, если бы точно не знал, что в эту минуту он переваривает выбор именно этого ответа на два заданных вопроса.

- Как плохо? - спросил наконец Сингер.

- Достаточно, - было ему коротким ответом. И Джон ни за какие коврижки не стал бы уточнять для чего достаточно. Чтобы поставить половину больницы на уши? Чтобы умереть? Чтобы напугать их до полусмерти этой возможностью? Чтобы уничтожить его свершившимся фактом?

- Ты скажешь наконец, где...

Джон резко отнял трубку от уха и сбросил звонок. Это было самое обыкновенное дезертирство, но кто скажет, что так просто рассказывать кому-то о том, что дорогой ему человек, скорее всего, при смерти, пусть первым бросит в него камень.

Если он скажет Сингеру, где они находятся, тот заведет свой старый драндулет и примчится, будто заправляет его авиационной соляркой, а не бензином. А Джон очень, очень сильно не хотел сейчас его видеть. Этот стервец имел неприятную до зубовного скрежета привычку тыкать Джона лицом в его промахи, которых в данный момент скопилось слишком много, чтобы не сотворить очень большую глупость. И может быть... может быть, ему было слишком обидно, что даже Сингер удостоился звонка о помощи от Дина, а ему не досталось даже вздоха в телефонную трубку, когда сын практически умирал один в горах. Он не мог ответить себе, что ранило его сильнее, какая боль острее резала по незаживающим шрамам потерь. Не та ли, что шептала ему, что и Дина он уже потерял.
Потерял, слишком сильно отталкивая. Слишком сильно натягивая нити их отношений, пока они не порвались. Но разве не так поступают альпинисты, когда, повисая над пропастью, пытаются спасти того, кто держит из последних сил их трещащий под тяжестью тела канат.

Не желая больше концентрироваться на каких-либо мыслях вообще, Джон спешно встал и с трудом оторвался от стены. С грохотом дверей и под неодобрительным взглядом медсестры он вернулся в коридор отделения и прошел все же в комнату ожидания. Как бы то ни было, а здесь он играл роль, и совсем не обеспокоенного родителя, но маршала при исполнении, удостоверение которого он светил тут всем подряд.

Комната была тесной и окрашенной в противный коралловый цвет, что теоретически должно было поднимать настроение, но лишь наоборот раздражало. Единственной радостью стало наличие нескольких длинных диванов, обтянутых дешевым кожзаменителем, на которых можно было устроиться намного более комфортно, по сравнению с полом на лестничной площадке.

Джон тяжело уселся на один из них. Ноги гудели от усталости и желания убежать отсюда подальше. Он ненавидел больницы. Все абсолютно, потому что они несли его семье только несчастья. Точнее, приумножали их до состояния "ну, все, теперь точно конец". К полученным тяжелым ранениям, а только по этому поводу Винчестеры обращались в больницу, каждый раз прибавлялись тонны и тонны новых неприятностей: отсутствие страховок, ненужные вопросы, вызов полиции и социальных служб, "добрые" люди, которые попеременно пытались отправить его в тюрьму или отобрать у него детей.

До прибытия полиции в этот раз можно было считать минуты. Они обязательно прибудут из-за обстоятельств обнаружения Дина и характера его ранений. Смерть бармена, который был вместе с его сыном, когда они покидали город, поднимала слишком много ненужных вопросов, на которые всем однозначно захочется получить ответы и, скорее всего, от Дина. Но к этому сын будет еще не скоро готов, если вообще это когда-либо случится.

Ничего не оставалось кроме как сидеть и ждать, отдав выживание сына в чужие руки. Джон швырнул сумку на пол, уселся на диван и спрятал лицо в ладонях. Кроме него самого в комнате ожидания никого не оказалось, что было просто замечательно и позволяло хоть немного расслабиться, насколько это было возможно в сложившихся обстоятельствах. Время от времени мимо дверного проема торопливо проходили люди, но Джон не смотрел, кто это был. Скорее всего, больничные работники и врачи.

Где-то в процессе ожидания усталость взяла свое, и он не заметил, как задремал. Как это и бывает во сне, казалось, прошла секунда, но вот уже кто-то прочищал горло, стоя прямо над ним, и ждал ответа.

- Сэр. Маршал?

Джон вздрогнул и распрямился, убирая руки от лица. Тяжелый короткий сон липкой паутиной мутил сознание, и до него не сразу дошло, что происходит. Но когда он сфокусировал свой взгляд на фигуре в хирургической "пижаме", стоящей перед ним, сон как рукой сняло.

- Сэр, - повторил врач, чуть переминаясь с ноги на ногу. Кто знает, сколько раз он уже успел позвать его в попытке разбудить. - На посту передали сообщать всю информацию о Винчестере вам.

- Да, именно так, - Джон не мешкая встал и слегка навис над низкорослым врачом своими шестью с лишним футами роста.

- Я обязан вас спросить, имеете ли вы сведения о семье мистера Винчестера или возможность с ними связаться?

Джон напрягся, хотя, если вдуматься, ничего иного и ждать не стоило.

- У него нет семьи, - резко ответил он, прекрасно понимая, что сейчас для него самое важное - это получить единолично всю информацию, а не доказывать им свои полномочия и права, пока они будут заняты поисками или, не дай бог, соберутся позвонить Сэму. Ему хватало того, что не все проблемы решены с Дином, чтобы прибавлять к ним еще опасность для Сэма. - Если у вас есть что сообщить, сообщайте мне. В данный момент я за него отвечаю.

Врач сомневался лишнее мгновение, прежде чем ответить.

- К сожалению, у меня не так много хороших новостей. Внутреннее кровотечение едва удалось остановить, было потеряно слишком много времени в попытке стабилизировать пациента, чтобы он пережил операцию. Но на данный момент он жив и относительно стабилен. Нам удалось зашить все внутренние повреждения. Кровопотеря восполнена, и его удалось вывести из шокового состояния, но о последствиях пока трудно судить. Так же были обнаружены множественные очаги инфекции, с чем теперь придется бороться на фоне серьезности ранений.

[Omela]

Джон сделал все возможное, чтобы держать себя достаточно спокойно.

- Какие прогнозы? - слова едва складывались.

- На данный момент мы не можем давать никаких прогнозов. Если его организм выдержит нагрузку, то... - врач задумался и развел руками, - то шансы возрастут, - закончил он очень расплывчато, за что Джону хотелось ответить ему не слишком вежливо, а, возможно, даже очень грубо.

- А можно подробнее? - все же спросил он, с каждой минутой все больше жалея, что остался в роли маршала, а не отца.

- Это не совсем в наших полномочиях, учитывая, что вы не родственник и не доверенное лицо. Разве что вы предоставите на это документы.

- Док, - мягко попросил Джон, устало потирая лоб, - у парня больше никого нет и... - Джон на мгновение задумался о собственных словах, затем облизнул губы и продолжил: - Учитывая тяжесть его состояния...

Врач вздохнул и отвел взгляд, явно принимая решение. Он снова посмотрел на Джона, словно оценивая его.

- Мы в любом случае подготовим все данные для полиции. Характер его ранений вынуждает нас задокументировать все до мелочей, и, если вам потребуется эта информация, то вам стоит обратиться за ней в участок.

Джон чувствовал, что он начинает упускать возможность получения желаемого.

- Его жизнь может быть до сих пор в опасности не только из-за его состояния. У меня... и у него может не быть столько времени, чтобы дождаться всех ваших отчетов. Ситуация слишком сложная.

Вранье давалось легко, нелегко было понимать, что он говорит о собственном сыне.

- Я не знаю особенностей его ситуации или вашего дела, маршал, но здесь у нас не только нападение животного, но и покушение на убийство.

Джон на мгновение прикрыл глаза, пытаясь сдержаться.

- Именно об этом я и говорю, - повторил он еще раз. - Мне необходима вся информация, которую вы можете предоставить. Напавший на него человек может быть еще на свободе.

Только бы это проняло его, думал Джон, попутно давая себе пинка никогда больше не представляться посторонним человеком, когда дело доходит до сыновей в больнице. Этот промах может стоить ему слишком дорого.

Врач не находил себе места, но все же ответил:

- Вы определенно в курсе огнестрельного ранения в бедро. Сейчас оно не представляет угрозы для его жизни, артерии или другие крупные сосуды не были повреждены. Но кроме этого у него есть отчетливые следы удушения, и возможны последствия временной асфиксии.

Джон на этих словах распрямился, пытаясь вспомнить сына. Перед глазами промелькнули слишком красочные картины тех бесконечных минут, когда он пытался хоть как-то оказать ему первую помощь.

- Вы уверены? - нахмурился он. Таких следов он не видел, либо они не бросались в глаза в тот момент из-за всего остального. Что же, черт возьми, за человек этот Бетчер, который - Джон уже почти не сомневался - пустил пулю в его сына, да еще и пытался его задушить? И это все притом, что в итоге он покончил с собой.

- Да, мы вполне уверены, легкая травма дыхательных путей это подтверждает наряду с характерными синяками в области шеи, - продолжил врач. - Видны очень отчетливые следы человеческих пальцев. Кроме нападения животного, нанесшего множественные укусы и рваные раны когтями, у вашего подопечного симптомы неоднократной черепно-мозговой травмы, и если я могу положиться на свой опыт, то это произошло в драке с человеком.

Джон потер лицо широкой ладонью, Бетчер нравился ему все меньше.

- Вы отразите все это в отчете для полиции? - уточнил он.

- Во всех подробностях. Нам пришлось привлечь фотографа, потому что характер синяков и травм указывает, скорее, на избиение, чем на честный бой. Его руки, пальцы и костяшки практически целы, а это значит, что он почти не принимал активного участия. - Видя, как меняется выражение лица Джона, врач решил уточнить: - Скоро должны подъехать криминалисты, которых мы вызвали, они возьмут все необходимые пробы и заберут все его вещи. Вам лучше связаться с ними по поводу материалов, возможно, они получат образцы ДНК из-под ногтей, а также данные о веревке, которой он был связан. Материалов может оказаться вполне достаточно для того, чтобы найти нападавшего...

- Веревки? - единственная мысль, что осталась у Джона, была о том, как повезло Бетчеру, что он уже умер. Потому что после всего сказанного он бы уже не жил.

- Да, маршал, отчетливые следы на обоих запястьях и несколько волокон. Извините, я не могу дать больше информации, потому что ее точность не может быть подтверждена. С пациента достаточно сложно собрать все вещественные свидетельства, когда он в критическом состоянии и ему требуется срочная операция. Больше информации собрать можно только в результате аутопсии, если до этого дойдет.

- Черта с два, - машинально ответил Джон. - Теперь извините меня.

Он стиснул зубы и, едва не толкнув низкорослого доктора плечом, вышел из комнаты ожидания, протопал знакомым маршрутом к дверям пожарного выхода и быстро ретировался на лестницу, пока его никто не остановил. Ему срочно нужно было что-нибудь ударить, чтобы не возникло желание бить кого-нибудь.

На лестничной клетке он дал выход своей очень определенно направленной агрессии, ударив несколько раз кулаком в стену. Руку заломило, но в мыслях было только одно: что же должно было между ними произойти, чтобы Дин, - его сын, Дин, который лет с двенадцати никому и никогда не позволял себя бить и не получить сдачи с процентами, - вдруг оказался связанным и избитым одним, мать его, человеком.

Что, черт возьми, здесь происходило?

Этажом ниже послышались голоса, кто-то вошел на лестницу: возможно, сотрудники больницы искали спокойный уголок для отдыха, - но Джон воспользовался этим как сигналом к отступлению. Он вернулся в комнату ожидания и забрал свою сумку, которая все еще валялась на полу. Потом сходил еще раз на сестринский пост с целью узнать, где именно теперь находится Дин. Он даже не удивился, когда ему запретили навестить его, так как он не родственник, но хотя бы сказали, что Дин пока под наблюдением в послеоперационной палате.

Туда Джону вряд ли удастся просочиться самостоятельно, учитывая количество медперсонала на квадратный ярд. А вот в отделение интенсивной терапии, куда позже отправят Дина, стоит попытаться пролезть. Пусть врач и дал ему много информации, косвенно подтверждающей, что сын выживет, Джон не мог удержаться от желания убедиться в этом лично.

Больше всего его беспокоило то, что вопрос о демоническом псе так и остался без ответа. Дин был практически в бреду и не смог внятно объяснить, что же произошло, кроме того, что он чудом пережил нападение монстра. Его отчасти гордая отеческая половина души горячо желала верить, что его сын справился со зверюгой, пусть и в неравном бою. Но той своей частью, что была опытным охотником, он не мог не сопоставить факты, известные им по этому делу. Ни одна из жертв не умерла в момент нападения, почти все их травмы и ранения только косвенно приводили к смерти и намного позже их нанесения. Именно это могло происходить и с его сыном, с той лишь разницей, что, в отличие от других жертв, Дин получил медицинскую помощь, а не остался в лесу умирать.

В отличие от других жертв, его было кому найти, пока еще не поздно.

Джон спустился на этот раз на лифте на первый этаж и вышел через заднюю дверь в небольшой дворик больницы. Ему определенно нужен был свежий воздух, даже несмотря на то, что он им надышался в лесу на полгода вперед. Здание больницы образовывало тихий угол между двумя длинными крыльями, скрытый от дорог и суеты, где располагался небольшой парк. Простые подстриженные газоны, низкие кусты и аккуратные деревья. Все вокруг было засыпано яркими осенними листьями, которые сметал с дорожек промозглый ветер, прижимая к бордюрам.

На краю дорожек в тени деревьев стояли усыпанные опавшими листьями деревянные скамейки, но Джону больше приглянулась та, что стояла чуть в стороне у самой кирпичной стены здания больницы. Она не бросалась в глаза людям, выходящим из дверей. Погода, должно быть, была не слишком подходящей для прогулок, поэтому пациентов видно не было, только в дальнем углу угрюмо курил парень в белом халате.

Бросив сумку на скамью, Джон медленно прошелся вдоль нее, собираясь с мыслями, затем запустил пальцы в волосы. Бездействие чертовски утомляло даже за короткие сроки. Сейчас ему очень недоставало возможности забраться в свой грузовик или вернуться в комнату мотеля, которая на время могла стать его фортом. Даже Импала сгодилась бы на роль надежного убежища и верного помощника, дарующего покой и силы. Кроме того, в ней остались необходимые книги и записи, которые могли пригодиться, если уж не для расследования, то как минимум для успокоения.

Какое-то время он продолжал нервно ходить перед скамьей, изредка останавливаясь и перебирая в мыслях свои дальнейшие действия, но тут его внимание привлек полицейский форд, мягко и без мигалок проехавший по ту сторону парка. Автомобиль свернул направо и скрылся за стеной здания, очень вероятно, следуя к центральному входу в больницу.

- Дьявол, - ругнулся Джон. Прибытие полиции прибавляло сложностей. Если они его здесь увидят, то разрушат полностью легенду маршала Коннора, который привез найденного в лесу свидетеля под защитой. Для полиции, благодаря визиту к ним несколько дней назад, он был совсем другим человеком, полицейским, прибывшим для расследования исчезновения и гибели людей, старого безнадежного дела, почти забытого местными службами правопорядка.

Возможно, самой лучшей идеей было бы не показываться копам на глаза. Но, к его самому большому неудовольствию, это означало также, что и к Дину он сейчас не проберется. Придется на время затаиться и подождать, пока полицейские узнают все, что им нужно, и уедут восвояси.

Оставалось только надеяться, что важные новости о состоянии Дина в свое отсутствие он не пропустит.

[galiandra]

Ну теперь уже уверена, что с Дином все будет в порядке. Ждем продолжения ))

[Tanhay]

Джон у тебя остался в характере. Потрясающе. Он как был мне непонятен, так и остался, хотя очень хорошо описан, о нем много глав. Сочувствую ему, тяжело ждать, когда уже ничего не можешь сделать.
Надеюсь Дина отпустил этот морок в котором он никому не нужен, и Сэм обвинял его во многом, а то это все не способствует выживанию.
Только и радости, что из леса выбрались и Дин получил профессиональную помощь, но все равно грустно, столько потерь за эту охоту и ран, не только физических. И так как Сэм не появится, достаточно комфорта Дин не получит. Ну хоть Джон не свалит.
Спасибо, интересно и все правдиво.

[Tanhay]

Обложка очень удачная. Так по теме. Мрачная , страшно, до дрожи, так угрозой веет, действительно демоническое существо.

[Omela]

galiandra,

Ну теперь уже уверена, что с Дином все будет в порядке.

Надеяться на это вам никто не мешает

Джон у тебя остался в характере. Потрясающе. Он как был мне непонятен, так и остался, хотя очень хорошо описан, о нем много глав.

Как бы это не было странно, но ему я планировала посвятить половину фанфика, здесь он такой же главный герой, как и Дин. Может конечно для кого-то Джона слишком много, но уж что поделать, это его история тоже. А что еще важнее это их история и она не раскрыта еще до конца.

Только и радости, что из леса выбрались и Дин получил профессиональную помощь, но все равно грустно, столько потерь за эту охоту и ран, не только физических.

Не поверишь, но эта охота и все здесь происходящее - это переломный момент, который многое изменит в их дальнейшей жизни. Иногда направление движения меняется после столкновения с препятствием или несколькими.

Обложка очень удачная. Так по теме. Мрачная , страшно, до дрожи, так угрозой веет, действительно демоническое существо.

Да, это одна моя читательница постаралась, ей так понравилась работа. Вдохновлять людей приятно

[Tanhay]

Не поверишь, но эта охота и все здесь происходящее - это переломный момент, который многое изменит в их дальнейшей жизни. Иногда направление движения меняется после столкновения с препятствием или несколькими.

я теперь еще больше жду продолжение)), проблемы наверно еще не закончились, у Винчестеров они просто переходят в следующие.
А Джон в результате решит держаться от сына еще подальше?
Для Дина очень тяжелая охота, и оба гражданских погибли, хоть один это все и заварил и вообще оказался редиской.