[Omela]

Макси в процессе - НОВАЯ 24 ГЛАВА

Айдахо

Замечательная обложка от хорошего друга

Замечательная обложка от хорошего друга Амона Фе:





Название: Айдахо
Автор: Omela
Рейтинг: R
Размер: макси
Персонажи: Дин, Джон, упоминания Сэма (много, потому что нет Дина без Сэма, хотя бы в мыслях)
Жанр: Джен, ангст, драма, херт/комфорт (не в первых главах)
Дисклаймер: Все права принадлежат Эрику Садомазовичу, Саре Гэмблиозовне и Джереми Чтобего Карверу
Саммари:
- В Айдахо? - Черт, Дин практически видел перед глазами тот осенний лес, подгнившие влажные листья под спиной, окрашенные смертельной ржавчиной и его кровью, листья, падающие прямо на его лицо. И почему с той охоты он больше всего запомнил холод и листья? Бредил... просто бредил. Но так впечаталось в память, что не вытравить. И отец. Еще он помнил отца. То, как он был близко тогда, так близко, что Дин почти поверил...

Примечания автора:
2003 год. Сэм в Стэнфорде. Дин и Джон охотятся вместе. Ну, или по крайней мере, так кажется.

Да, это те самые Листья. Кто в теме, поймет.
Оно долго жило в моей голове. Год целый. Мне нужно было его написать. Не знаю зачем и для кого. Кажется, для себя.
Но он будет большим и я его закончу.
Кто-то видит героев иначе, кто-то оценивает иначе их поступки. Я никого не оцениваю, не оправдываю, не объясняю. Я рассказываю историю.
Верить, соглашаться, любить, ненавидеть, игнорировать - это все право читателя.

Читать на фикбуке

Читать дальше

запись создана: 30.11.2015 в 22:52

@темы: макси, фанфики, Айдахо

Comments

[Omela]

Глава 9

***


Сколько точно миль он проехал, прежде чем перестал вжимать педаль газа в пол, и перед глазами наконец рассеялась красная пелена гнева, он точно уже и не мог сказать. Джон не знал досконально эти дороги и ничего, кроме схематической карты перед внутренним взором, у него не было в качестве ориентира. Но был уверен, что до Кендрика еще далеко. Дорога занимала несколько часов.

Он мог ожидать сейчас чего угодно: любой дурной удачи, проблем с властями, даже внезапных подстав от других охотников. От того же Маерса в очередной раз, будь он неладен.

Но Маерс не подвел, позвонив в нужное время и назначив долгожданную встречу. Но вот в его собственного сына, Дина, черт возьми, словно вселился дьявол.

Проскочила, но быстро исчезла из головы дурная мысль, что стоило бы проверить Дина на одержимость. Настолько нехарактерным было его поведение. От самого начала и до самого конца.

После того, как Джон облазил весь город и даже съездил в соседний, добывая вещи, указанные Маерсом, и вернулся в мотель, сына в нем не обнаружилось. Это несмотря на то, что время работы библиотеки к тому моменту уже кончилось.

Вымотанный ожиданием за прошедшие дни, не отпускавшим напряжением, и плюс еще к этому сумасшедшей гонкой в качестве мальчика на побегушках для старого охотника, он едва сдержался, когда спустя полтора часа ожидания в номере Дин так и не объявился.

Первым порывом было позвонить ему на сотовый, но в памяти услужливо всплыло, что он этот самый телефон сам же и разбил. Правда, в номере - включая мусорную корзину, где устройству было самое место, - он ничего не обнаружил. Обыскал еще раз, заглянул в сумку Дина, но все безрезультатно. Поэтому номер все же набрал.

Вместо роботизированного ответа о недоступности устройства его слуха достигли длинные гудки. Телефон работал, неизвестно каким чудом, но трубку Дин все же не брал. Что было первой странностью, на самом деле. Дин всегда его слушался, откликался сразу на любой звонок, всегда и везде. Что бы ни делал: спал, ел, ехал за рулем, да хоть на девчонке какой был - звонок отца для него всегда был как нечто святое. Как вопрос жизни и смерти.

Но тут...

Да, был у них вчера неприятный эпизод. Но, черт возьми, это был не первый раз, когда один из них вытворял черт знает что под действием алкоголя. Дин никогда не обижался, никогда не дулся, в отличие от своего брата, и знал, когда нужно что-то пускать на тормозах. Дин знал своего отца лучше, чем кто-либо другой, и никогда не опускался до предъявления претензий.

Никогда не молчал в ответ на звонки.

Да, черт возьми, Дин столько раз был с ним рядом даже за бутылкой дешевого виски или на соседнем стуле в захолустном баре, что они навидались и наслушались друг от друга такого количества пьяного бреда, что ни одному его другу не снилось. Ни даже Сингеру или Калебу. Что уж говорить о Джиме. Самые близкие друзья никогда не были так близки, как был его старший сын.

И утро. Утром он почти поверил, что все будет нормально как всегда. Почти. Он уже точно не мог сказать.

Может, гнев попросту стер все рациональные мысли из его головы, может, он просто был настолько черствым, что правильное восприятие человеческих отношений для него стало чем-то инопланетным.

Хотелось что-нибудь ударить. Но не тогда. Сейчас, сидя за рулем своей машины и уезжая на максимально доступной скорости из этого города. И как признаться самому себе, что не спешил он сейчас так сильно к Маерсу в Кендрик, сколько хотел, скорее, увеличить расстояние между собой и сыном.

Может быть, ударить Дина было бы не так жестоко, как сказать то, что он сказал.

Себя он считал виноватым не меньше. Скорее всего, больше даже, но кто же признается в своих ошибках охотнее, чем обвинит в них других.

Но как ни старалось осознание своей неправоты в глубине души что-то там прокричать, оно было слишком глубоко и под слишком толстым слоем других, более важных вещей.

Чертова сумка, набитая всякой разной дрянью и магической ерундой, на которую он потратил весь этот однозначно дерьмовый день, лежала теперь рядом, словно дразня, смеясь ему в лицо кривой усмешкой зубцов полурасстегнутой молнии.

- Чего смеешься, - угрюмо буркнул он сумке.

Нервы были уже ни к черту. Должно быть, это возраст. В первый раз за долгие годы Джон пожалел, что бросил курить. Сигарета бы сейчас ему не помешала. Или пачка. Но каждый раз, вспоминая, почему он отказался от этого успокаивающего яда, он лишь убеждался, что сделал верный выбор. Пусть даже в такой мелочи.

Достаточно было одного воспоминания о том, как Дин, тощий и растрепанный, едва достигший совершеннолетия, тянет окровавленными дрожащими пальцами сигарету из предложенной ему Стивом пачки. Хреновая была охота, много кого пришлось перерезать в ближнем бою. Они работали со Стивом уже в третий раз, и Дин хорошо его знал, тот ему даже нравился своими задиристыми и бесшабашными замашками. Но когда они почти голыми руками убивали целую стаю человекоподобных монстров, и после уже никто из них не мог даже стоять ровно, всех трясло и шатало, они сидели все втроем возле пикапа, прямо на земле и все, что смогли сделать, это молча закурить. Все без исключения. А Джон, как завороженный, глядел, как Дин затягивается, будто это единственный способ дышать, прижимая край кисти к щеке и оставляя там кровавый след.

Непонятно, почему эта картина так въелась в его сознание. Не то, как они дрались, а то, как его сын пытался удержаться и не потонуть в эмоциях после. Как хватался за сигарету как за соломинку. Потому что не за что было больше хвататься.

Стив умер через три месяца от рака гортани. Говорили, что слишком много курил. Кто знает.

Но кровавая эстафета, переданная Стивом его сыну, прожгла в мозгу Джона дыру. Он не был суеверным. Но курить бросил и сыну запретил. Дин ни разу его не ослушался.

Что же сейчас все шло не так?

Отчего и самый надежный и верный человек вдруг оказался как все?

Все, что было нужно от Дина, это дать ему время разобраться. С чертовым Маерсом, с его закидоном и странным списком. Внутреннее охотничье чутье свербило и скребло тем, что старику нельзя ни на грамм доверять. Не верить его словам, быть настороже, но вытрясти из него всю возможную информацию. Охотники, пропадающие на долгие месяцы и годы, никогда не возвращались прежними людьми. Иногда просто уже не людьми.

Внутренний параноидальный голос после долгих сомнений сказал, что ему нужно делать. Потому он оставил Дина в Грейнджвиле. В безопасности, как ему казалось. Уворачивался от его предложений помощи столько, сколько мог, пока не пришлось почти прямо от нее отказаться.

Ну ладно, не сказать это в лицо, а избежать всего разговора целиком одним своим внезапным отбытием. Но не было времени на раздумья и трепологию, его просто не дали. Решение нужно было принять на лету, в прыжке между одним шагом и следующим.

Он и принял. Дин в поездке и встрече участие принимать не будет. До тех пор, пока Джон точно не уверится, что не идет прямиком в ловушку или что-то еще похуже. Ему было намного проще контролировать ситуацию, когда в деле участвовал только он сам, один.

Дин должен был просто заниматься своим делом. Быть доступным и на месте. В скучной пыльной и занудной библиотеке. В безопасной, черт ее дери. Да хоть за телевизором в номере. Просто дать ему возможность разобраться... решить, а не разрываться между противоположными мыслями и решениями. О том, как одним только своим предложением он может перевернуть их с сыном жизнь с ног на голову. И неизвестно еще, что стало бы итогом: единственный шанс на победу в объединении или смертный приговор всем, кто участвует.

Все это было слишком серьезно.

И так неоднозначно.

И когда он, наконец, почувствовал почву под ногами, обнаружил, что Дина просто нет. Ни в мотеле, ни в библиотеке, в которую он все же съездил на всякий случай, ни в ближайшем баре, где сам торчал прошлую ночь. Что сказать, Дин был тем еще охотником до выпивки и барных развлечений. Будь то бильярд, девчонки или хорошая драка. Яблоко, яблоня и все такое. Но его нигде не было.

Ни его, ни Импалы. Мыслей напрашивалась пара, но одна из них отбрасывалась неосознанной защитной реакцией организма. Дин - не Сэм, и он не стал бы сбегать. Второй вариант казался более правдоподобным: Дин мог продолжить охоту.

Правда, трубку упрямо не брал.

Джон четырежды просто выслушал гудки в телефоне. На пятый раз оставил сообщение на голосовой почте с приказом перезвонить. На шестой и седьмой - перезвонить и тащить его задницу в мотель, где бы она ни была.

Но все звонки остались без ответа.

Раздражению Джона не было предела. Выбрал же Дин самый подходящий момент.

[Omela]

продолжение

Времени совсем не было. Он уже опаздывал к оговоренному с Маерсом часу. Не до того ему сейчас было, не до поисков этого балбеса, который черте где шляется. Может, подцепил себе кого-то и решил показать свой характер, чтобы покрасоваться перед девчонкой? Дин, конечно, оболтус тот еще, но слабо верилось, что настолько. Не на работе.

Он столько времени и сил потратил на эту встречу, чтобы теперь она сорвалась по такой идиотской причине. Потому что Дину приспичило именно сейчас взбрыкнуть и подурить.

Расхаживая тогда разозленный по номеру, он вспомнил, что телефон Дина все же был вполне новой моделью, с полноценным встроенным модулем gps. Он едва сам себе не дал подзатыльник из-за того, что не подумал об этом раньше. Они же вдвоем тогда телефоны покупали, и Дин без устали тараторил про то, как это удобно и что gps просто незаменимая вещь в их деле. Один всегда знает, где другой.

Это было два месяца назад, и свой gps Джон тогда выключил.

А вот у Дина он должен был остаться включенным. Разве что мог не выжить после встречи со стеной. Но иногда удача поворачивается к Винчестерам правильным местом, а не как обычно. Долго вспоминая и чертыхаясь, он порылся в своем телефоне и нашел, как врубить gps, а потом и разобрался, как отследить другой аппарат по номеру.

После этого убить Дина меньше не захотелось, потому что засранец был в другом городе!

Он однозначно издевался.

Джон медленно выдохнул, проверил нарисованную на маленьком экране точку и нашел это место на карте, что достал из своей сумки. Вспомнил примерно местность, обозначенную только зелено-коричневыми пятнами и дорогами, и захотел еще сильнее придушить Дина, как только до него доберется.

На этом перекрестке торчал тот чертов бар!

Дин все-таки отправился развлекаться!

Злость и разочарование, оказывается, здорово стимулируют - а то он раньше этого не знал, - но до Элк-сити он добрался почти за рекордный час. Раз он уже так далеко зашел в поисках сына, так грубо нарушившего его приказ, то и довести дело стоило до конца.

Дорога извивалась в темноте перед ним, как змея, которой наступили на хвост. И когда за лобовым стеклом начали появляться первые фонари города вместо черного частокола елок и скал, Джон уже передумал в голове сто и один сценарий того, что он сделает с этим маленьким засранцем.

Черт возьми!

Оставалось только одно: сдержать себя самого и не устраивать сцен на месте. Не по статусу ему верещать и топать ногами, как обманутая жена.

Когда Импала блеснула в свете фонаря на широкой и почти пустой стоянке, что было неудивительно в столько поздний, а точнее ранний, час, он уже кое-как взял себя в руки. Припарковавшись неподалеку, он вышел и огляделся. Бар был явно закрыт, и свет в нем не горел. А вот в Шевроле обнаружился Дин, спящий глубоким алкогольным сном, судя по тому, что воздух, вырвавшийся из машины, когда он открыл незапертую дверцу, стоило вдыхать только с закуской.

Это было уже чересчур.

Ради этого он практически сорвал свою встречу. Ради этого мотался по городу и чуть не сломал себе чертовы мозги, разбираясь с телефоном. Ради пьяного в хлам отпрыска, похрапывающего в развеселом алкогольном коматозе. Без единого слова и ответа. Не мудрено, что он трубку не брал. Его вряд ли бы разбудил звонок телефона. Или выстрел.

Какого черта, хотелось спросить? Какого черта он вытворяет?

Добудиться его удалось не с первой попытки. И даже мысль проскочила оставить его здесь к чертям собачьим, но все же он не стал этого делать. Может, он и был зол, но не идиотом.

Все, что оставалось, это выдернуть его за шкирку с заднего сидения, что вполне себе привело его в чувство. Хотя бы отчасти.

Ему самому, правда, от этого легче не стало. И сдерживать себя становилось только сложнее. Потому что всю обратную дорогу он только и мог думать о том, как теперь выкручиваться и добиться встречи с Маерсом, когда он не явится в срок. Что еще ему придется предложить, или угрожать, или запугать? Что?

В мотель они вернулись уже чуть ли не утром. И Дин, проблевавшийся разок в дороге, кажется, даже немного протрезвел. Но все равно каждое его слово заставляло что-то вспыхивать внутри Джона, как зажигающиеся фитили динамитных шашек.

И ведь придумывал на ходу такие идиотские отговорки. Свалил все на работу же. Как язык повернулся прикрывать расследованием свое вопиющее поведение?
Ну и, конечно, их обоих прорвало. Как обычно прорывает людей на вещи, которые они ни за что не собирались бы говорить. Как у них с Сэмом порой бывало. Доводили себя до белого каления и взрывались. С Дином не было так бурно и эмоционально, но все же. Знал, на какие кнопки жать. Да и он сам тоже.

И теперь спустя уже, наверное, часа два только об этом и думал. О том, как несправедлив к нему сын, не понимая, в чем он обвиняет отца. Не зная всего, что сейчас происходит, и делая неверные выводы. Одного обвинения в безразличии к Сэму хватило бы на полномасштабный взрыв. Если бы он только знал, о чем говорит. Если бы, кроме своей обиды и ревности, видел что-то или хотел бы узнать.

Да, они не были любителями поговорить, были оба упрямцами, каких белый свет едва ли видывал, но, обсудив этот вопрос хоть раз, избежали бы этих бессмысленных драм. И первой и второй.

Потому что даже будучи уязвленным предательством и обидой, когда он швырял в Дина, как обвинения, упоминания о звонках Сэму, он сам был не чист на руку. Обвиняя Дина в редких и вымученных разговорах с младшим братом, сам он, как настоящий лицемер, ездил к нему в Калифорнию, и уже не один раз, когда подворачивался удобный маршрут.

Не мог он допустить даже мысль о том, что его мальчик где-то там остался совсем один и без защиты. Пусть он и был взбалмошным своенравным парнем, но все же его ребенком, и осознания того, что случиться может что угодно и даже хуже... знания... которые делали все намного хуже, заставляли его мчаться туда, чтобы убедиться самому. В том, что Сэм в безопасности, спокоен и доволен жизнью. Так доволен, что зубы сводило.

[Omela]

продолжение

Они все были ненормальными. Вся их маленькая неправильная семья.

И он был во главе всего этого безумия. Инициатор и обладатель главного приза.


Джон медленно выдохнул, пытаясь вернуть мысли в нужное русло. Ох, как не время сейчас для этого. Почему всегда приходилось выбирать между работой и семьей? И ненавидеть себя за этот выбор.

Уже давно настало утро, ранний час, в который они должны были встретиться с Маерсом, прошел мимо. Пролетел на скорости восьмидесяти миль в час за окном вместе с окраинами Кендрика.

Шансы, что он его найдет в условленном месте, были почти равны нулю.

Единственное, что оставляло крошечную надежду, это то, что ему могут быть очень сильно нужны все эти вещи и ингредиенты, достаточно проблематично добываемые, чтобы так просто от них отказаться.

Но Джек уже бросал все в один миг и не раз.

Безнадежно, но попытаться стоит даже с таким большим опозданием.

Дом стоял на самой окраине. Вдалеке от других строений и широких дорог. К нему вела просто грунтовка, тянущаяся между полем и рощей.

Джон сбросил скорость и медленно приближался к дому, стараясь не выдать себя рычащим двигателем. Не доехав до строения несколько сотен футов, он мягко свернул на обочину на стороне рощи и припарковал грузовик в подсохшей грязи. Пару минут он сидел за рулем и ждал хоть какого-то движения в окнах дома, но это было глупо. Не зря Джека Маерса считали одним из лучших, он себя так просто не выдавал бы.

Джон не считал себя намного хуже, но сейчас ему не нужно было сильно прятаться. Ему нужно было не выглядеть опасным, чтобы старый охотник не ушел, передумав. Мягко заявить о своем присутствии и молиться, что Маерс к этому моменту не находится за мили отсюда, бросив все в очередной раз.

Заглушив двигатель, он взял с сидения сумку и аккуратно вышел из машины. Развороченная колеей дорога растягивалась перед ним, давая наилучшую возможность предъявить себя другому охотнику. Практически выложить на блюдце, если уже быть честным с собой. Ему не нравился такой расклад, но тут не было иного выбора.

Кроме его собственных шагов, было слышно только, как ветер треплет верхушки деревьев. Дом стоял перед ним старым облезлым светло-зеленым мертвецом с пустыми темными глазницами окон. Даже все еще целые стекла не меняли впечатления. За ними безмолвно зияла чернеющая пустота отсутствия жизни. Краска местами слезла до самого темного деревянного слоя неухоженного и давно никому ненужного жилища.

Джон медленно приблизился, держа обе руки на виду и осторожно оглядываясь. Широкое поле засохшей травы тянулось до дальней полоски деревьев. Оно волновалось как желтовато-коричневое море неровными пучками волн.

Он мог вполне уехать. Маерс. Не ему нужна была эта встреча. И у него были поводы ее избегать до этого. И ни одного, чтобы оставаться.

Джон глянул в последний раз на тени между деревьями в роще и поднялся на крыльцо. Дверь была не заперта, что было слишком хорошо заметно по сломанному замку, по щепе, торчавшей из ее края, словно ее выбили ногой. Но давно, потому что каждая щепка была так же черна, как и остальные. Взявшись за ручку, Джон приоткрыл дверь и встал в проеме.

- Маерс? - позвал он в пустоту темного холла. - Джек! - крикнул еще раз, делая шаг внутрь.

Прислушался, желая услышать хоть что-то в ответ. Тишина полная, только скрип дверных петель от того, как дверь плавно закрывалась обратно за его спиной, затем она тихо стукнула, достигнув дверного косяка.

Джон покрепче ухватился за сумку и решил, что с него хватит; потянулся за пистолетом, спрятанным за поясом сзади, под рубашкой и курткой. Он и так достаточно раскрылся для старого параноика, тот мог легко сидеть опять где-то со снайперской винтовкой. Хоть вокруг и не было подходящих возвышений. Или, что более вероятно, он давно уже свалил, наплевав на все просьбы и уговоры, все то барахло, что он притащил ему по его странному списку.

- Иди ты к черту, Маерс, - пробормотал он сам себе.

- Ты опоздал, - послышалось сзади, и Джон в ту же секунду уже разворачивался, выхватывая пистолет из-за пояса.

Он едва успел заметить темную фигуру в углу за входной дверью. Приклад ружья, мелькнувшего молнией перед его лицом, он почти не разглядел, прежде чем тот врезался куда-то в бровь, расцветая яркой вспышкой перед глазами. То, как он упал на жесткий пол, Джон уже не почувствовал

[Omela]

глава 10

***

Сложно было сказать, что именно болит сильнее. Может быть, это была бедренная кость с правой стороны, в которую упиралось что-то невероятно твердое. А может, плечо, вывернутое под таким неправильным углом, что затрудняло кровоток, и вся злополучная конечность пребывала в состоянии комы и не ощущалась до самых кончиков пальцев, будто ее уже давно ампутировали или отгрызли.

Нет, наверное, все же главный приз брал мозг, даже несмотря на то, что где-то в центре его тела, предположительно желудке, начался ядерный апокалипсис. Мозг медленно, но верно увеличивал интенсивность своей агонии, как громкость в телевизоре, который сейчас, кажется, застыл на одной очень высокой ноте.

Дин пошевелился и тут же пожалел об этом. Если он думал, что головная боль была до этого ужасна, то он ее очень недооценил. Собственный стон показался громом в абсолютной тишине. Свободную левую руку он подтянул к голове и накрыл ею лицо. Не отрывая ее от собственного лба, он толкнулся локтем в... пол? Черт, действительно, пол, покрытый жестким затоптанным ковролином. Потребовалось усилие, чтобы перевернуть себя на спину на этом же полу и замереть в ожидании, когда вспышка головной боли отступит.

Кажется, он в этот раз на самом деле попал в ад за свои грехи. Чтобы проверить свою теорию, Дин все же приоткрыл глаза. Моргнул осторожно несколько раз, чтобы вернуть фокус несчастному зрению, и уставился в серый потолок в старых пятнах потеков, обрамленный с двух сторон высокими утесами кроватей.
Вместе со зрением к нему медленно вернулась и память, затекая в сознание неприятной ядовитой жижей. Медленно и больно.

Дин застонал и закрыл обратно глаза, закинул руку на лицо, скрывшись под собственным локтем. Правую руку начало нестерпимо колоть, зато, по крайней мере, бедро перестало болеть после смены позы. Правда, это мало утешало.

Чем дальше, тем яснее всплывали на поверхность подробности вчерашнего вечера. До возвращения в мотель, а конкретно его "разговор" со свидетелем, а затем и та часть, что случилась уже здесь. Однозначно "разговоров" случилось уже слишком много, и один из них ему смертельно захотелось не вспоминать. Даже не думать о нем и о том, что он вчера наговорил отцу и что отец сказал ему. Лучше бы у него случилась амнезия, или это ракетное пойло, что он попробовал в баре, оказалось отравленным, и все это пригрезилось, как банальная галлюцинация.

Но галлюцинации не бывают такими хладнокровными, уходя от него.

Захотелось уснуть обратно, а лучше потерять сознание. И Дин даже желал приложить бы к этому усилие, но точно не на полу. Он приподнял руку и выглянул из спасительной тени на не заправленное возвышение кровати справа.

Он очень медленно и осторожно сел, уцепившись за край матраса одной рукой и упираясь в пол второй, которая еще не до конца вернула себе свои функции и казалась не своей, неловко пришитой. Привалившись боком, замер, чтобы отдохнуть и дать голове перестать звонить в колокола внутри черепной коробки.
А ведь даже не ощущал себя вчера настолько пьяным, чтобы заработать проматерь всех похмелий. Теперь, правда, не было понятно, плюс это был или минус. Его недостаточно пьяное вчера состояние, при котором он послал отца к чертям собачьим и не подчинился прямому приказу.

Он напрягся, пытаясь вспомнить самые важные подробности, куда поехал отец. Говорил ли он что-то на этот счет. Когда он вернется? Или позвонит? Или не позвонит ближайшие пару месяцев? Лет? Как Сэму...

Дьявол...

Дин потер рукой лицо и закрыл глаза. Слова, сказанные вчера, постепенно вставали на свои места, и теперь к неприятному чувству прибавились яркие доказательства того, что они оба пересекли черту.

Он пересек черту.

Настолько, насколько никогда и ни под каким предлогом себе не позволял раньше.

И Джон был не из тех, кто мог оттаять и забыть, кто мог простить. Джон Винчестер был самым упрямым сукиным сыном на этой половине североамериканского континента.

Дин оторвал руку от лица и, опираясь на край кровати, подтянулся и сел на нее, затем медленно и очень осторожно лег на бок, вжимаясь щекой в смятое покрывало. Божественно мягкая поверхность так разительно отличалась от пола. Заснуть бы сейчас до следующего утра, это всегда ему помогало избавиться от последствий пьянок, не считая холодного пива. Желательно в банке и желательно возле его лба.

Но как только он закрыл глаза, там началось неприятное движение. Мысли не собирались теперь успокаиваться и ослабевать свою хватку. Теперь весь вчерашний день яркой каруселью праздничной рвоты мельтешил перед глазами.

Он подтянул рукой край покрывала и накрыл голову, чтобы блокировать свет, что просачивался даже сквозь веки. Стало чуть темнее и вроде бы тише, но в то же время ярче и громче. Как заезженная пластинка.

И где-то между криками его самого и Джона друг на друга, как настоящая издевка, просачивался голос Сэма. Вопрошающий, зовущий, потом разочарованный...
Даже Сэм, будучи где-то там, в своем плюшевом нормальном мире, был в нем разочарован. И это при всем при том, что сам он после подобного "разговора" сбежал от них навсегда.

Какой толк его звать, думал Дин. Сэм бы, скорее, сказал: "Убедился? Вот о чем я тебе всегда говорил, а ты не слушал меня". Или "Я так и знал, что ты даже после этого останешься с ним, тряпка ты, Дин, дрессированный пес".

- Заткнись, - пробормотал Дин в простынь у своего лица, - заткнитесь оба.

Будто он и без них не знал, какое он ходячее разочарование для всех. Какая ошибка природы, которая даже если расстарается и вывернется наизнанку, все равно только все испортит. И с Сэмом, и с отцом.

Уже все испортил. Сэм ему больше не звонит. А когда он набирает его номер, не берет трубку. Еще немного и его номер попадет в черный список, чтобы больше не доставал своим нытьем и воспоминаниями о старых добрых временах. Не будет больше старых добрых времен. Не будет больше большеглазый Сэм смотреть на него снизу вверх, как на героя. Разглядел он его получше. Теперь только сверху вниз. И не только из-за роста.

Потому что заслуживает.

Дин со стоном откинул покрывало. Это было невыносимо. В какую же соплю он превращается от похмелья... хотелось бы подумать, но где-то в глубине души все равно вредный занудный голос то ли брата, то ли отца бормотал, что так он еще никогда не портачил.

Ну как, удержал свою семью вместе? Уступал всем и сглаживал углы? Врал одному, чтобы выгородить другого, и наоборот. Этому свою правду, тому другую, чтобы не ненавидели друг друга еще сильнее, чтобы не бросались в лицо при первой же встрече.

Словно его ударили физически, Дин отшатнулся и резко сел. Тут же сжал голову с двух сторон ладонями, чтобы та не раскололась надвое и мозг не расплескался по серому ковру. Зажмурился и засопел через нос от того, как волна удушающего жара накатила откуда-то из желудка и вверх к самому горлу. Да так, что в холодный пот прошибло.

Это плохо кончится.

[Omela]

продолжение

Поддерживаемый одной мыслью о том, что ему не хватало для полного падения еще и этого, он оттолкнулся от кровати и встал. Тяжелой походкой, но достаточно быстро, дошел до ванной и толкнул плечом дверь. Он споткнулся в темноте комнаты, пошатнувшись в сторону раковины, и схватился за ее края руками. Согнулся над фаянсовой чашей с желтыми потеками от крана к отверстию слива и закрыл глаза.

Качающийся вокруг мир совсем не помогал справиться с апокалиптической волной тошноты, что, скорее всего, подняла бы на поверхность уже что-то из его внутренних органов, потому что больше ничего и не оставалось.

Будь оно неладно, это похмелье, ракетное топливо и Норман во главе всего этого списка. Хотя главный приз все же его пустой башке нужно выдать. Все-таки это была лично его идея так весело добывать информацию из старика. С его-то умениями... мог бы разговорить и другим путем, а не вестись на поводу у старого алкаша.

Но нет. Поддался слабости и непреодолимому желанию утолить свою "жажду" и потопить небольшую армаду демонов в душе. Демоны удачно погрузились в спасательный бот, надели надувные жилеты и теперь распевали походные песни, в то время пока он сам, сломанный пополам, готовился к позорному затоплению подобно Титанику.

Дин медленно выдохнул и осторожно приоткрыл глаза. Шторм перед глазами слегка успокоился, и даже отвратительная физиономия в зеркале не вызывала больше непреодолимую тошноту.

Это было отвратительнейшее зрелище за долгие годы, что ему приходилось видеть в зеркалах.

Не от того, что он выглядел помятым и растрепанным. А просто, потому что это был он. Победитель в номинации "оторви и выбрось".

Оторвали и выбросили.

Поделом.

Но паровозик мыслей сделал кружок и вернулся к Норману. Неудачному собутыльнику и удачному информатору. Дело никуда не исчезло, и его нужно было доводить до конца. Каждый день кто-то мог пойти в лес и стать там очередной жертвой, пока он тут стоял, согнутым над раковиной, и жалел себя.

Нужно было взять себя в руки, привести хоть как-то в порядок и продолжить начатое. Должен же он хоть что-то сделать как надо. До конца и без потерь.
Дин с вызовом посмотрел на душевую кабинку, задернутую тонкой занавеской, будто предлагал ей сражение не на жизнь, а насмерть. Так оно и было, наверное. Поэтому он непослушными руками сбросил куртку, стянул с себя через голову сразу и рубашку, и футболку. Швырнул их на пол спутанной кучей, с героическими потугами и титаническими усилиями стащил с ног ботинки, потом носки и задумался, глядя на грязные, но уже подсохшие джинсы. Свидетельство грехопадения.

В один широкий шаг достиг кабинки, дернул рукой занавеску в сторону, так, что кольца зазвенели, и шагнул в душ прямо в джинсах. Дергано и быстро, пока сам не передумал, одним движением врубил воду в душе. Только холодную.

Непроизвольный вдох ворвался в его легкие, и все мышцы словно парализовало от шока холодной воды, ударившей его прямо в грудь. Рефлекторным движением он отшатнулся, но отчего-то к стене, а не к выходу. Должно быть, по дурацкой привычке не убегать от врагов, а просто убедиться, что тылы прикрыты, прежде чем броситься в бой с головой и без сожалений. Но нога поскользнулась на мокром и, может, слегка плесневелом полу кабины, рука непроизвольно дернулась к занавеске, но опоры там не нашла. Поэтому Дин неуклюже потерял равновесие, качнулся и упал на колено, больно при этом ударившись; потом тут же повалился на задницу, да так, что попал прямо под ледяной спрей душа головой. Вода окатила его, забирая с собой дыхание в очередной раз, но вместе с ним и абсолютно все мысли. Только голый сверкающий и немой шок. Да белые пятна перед глазами.

Сорванная занавеска плавно приземлилась возле него угловатой горкой, мелкие брызги, разлетающиеся от его головы и плеч, радостно приземлялись на пол, стены, его одежду и ботинки.

Но Дину было все равно. Он просто дышал, справляясь с таким простым и понятным физическим шоком, и глядел на весь этот цирк ничего не видящими глазами. Ледяные капли спрыгивали с ресниц, когда он часто моргал от слишком жесткой воды, раздражающей глаза до неприятного жжения.

В чувство его привела крупная дрожь собственного тела, и, напрягшись, он потянулся над собой, чтобы резким движением выключить воду. Ледяной душ бодрил. И это было мягко сказано. Головная боль никуда не делась, но благополучно затмилась массой других неприятных ощущений отмороженного тела, сведенных мышц и застывших от неудобной позы суставов.

Мысли все же прояснились. В первый раз, наверное, за сутки. Отчего, правда, ничего не стало лучше, но сейчас он хотя бы не пытался утопиться в жалости к себе и чувстве стыда. Хоть и жалкой нецветной копией, но все же Дин почувствовал себя самим собой.

Не переставая дрожать, он поднялся, опираясь на стену. Медленно прошел через ванную комнату, глянув мельком на свое отражение с заметными даже без света посиневшими губами. Согнулся прямо на ходу и вылез из прилипших к коже мокрых штанов, бросив их где-то в дверях ванной, подобрал покрывало с пола, которое вчера отшвырнул в порыве гнева и завернулся в него, пытаясь согреться.

Теперь эта комната, скорее всего, принадлежала ему целиком, потому что отец, отбывший в таком настроении, навряд ли вернется, в лучшем случае позвонит спустя месяцы, чтобы отправить его куда-то на очередное задание, которое ему уже не по рангу выполнять. Какие-нибудь призраки да лесные духи, сверхъестественная мелочь. Но далеко заползать в эти мысли совсем не хотелось, успеет еще. Он отложит их на потом, до того радостного момента, когда в очередном пьяном бреду он опустит свои стены перед собственным отражением в зеркале и ужаснется от того, куда он сам себя завел.

Дин уселся на кровать возле двери, ту, что до этого была папина, и натянул покрывало на голову. Оно сразу начало намокать от его волос, остывая. Ему нужно было отвлечься. И ничего не могло отвлечь его лучше от собственной паршивой жизни, чем работа.

Дрожь постепенно уходила, а нестерпимая жажда захватывала все его мысли. Он оглянулся вокруг, скользя взглядом по жуткому беспорядку, учиненному им самим ночью, но в номере, кажется, не осталось ни бутылки воды, ни банки пива. Вообще ничего, что можно было бы выпить.

Задавшись вопросом о времени, он глянул на тумбочку, на которой не было часов. Точно, это был странный мотель без часов. Зато они были у него на руке и безжалостно показывали почти полдень.

Возле ног валялась его армейская сумка, как распоротый на охоте зверь, почти потерявшая свое содержимое, которое теперь торчало частями из ее брюха, а частями валялось на полу вокруг. Собрав отдельные предметы своего скудного гардероба, Дин скинул покрывало и натянул белье, простую черную футболку и последнюю пару потертых джинсов с дыркой на колене. Рубашки пришлось поискать, и нашлась только одна - фланелевая в темно-синюю клетку. В ней стало значительно теплее. Куртка валялась в ванной на полу вместе с ботинками, а в мокрые джинсы пришлось залезть за ключами от Импалы и бумажником.

Бумажник промок, его вполне можно было отжать, если сильно постараться. Но наличности в нем все равно было мало. Дай бог, если хватит на то, чтобы купить большой стакан кофе. Все остальное он оставил вчера в баре, где окучивал старого охотника Нормана.

Хуже всего было то, что он, держа в руках ключи, все-таки был без колес. Его любимая Шевроле осталась в горах, в захолустном городе-осьминоге.
Дин еще точно не знал, что ему делать дальше и как продолжать охоту, но одно было ясно как день: ему нужно было добраться до Элк-сити и вернуть себе свою Детку. Его последнего члена семьи, который не отвернулся.

Растолкав все по карманам, с трудом отыскав свой пистолет и ключи от номера в этом бардаке, он вышел из комнаты и запер дверь. Замер на мгновение, прислонившись лбом к холодной деревянной поверхности и все еще держась за ручку. Как бы ему хотелось сюда больше не возвращаться. Сесть за руль Импалы, вдавить педаль газа в пол и не отпускать, пока бензин не закончится, а потом заправиться и снова ехать до самого конца дороги.

Бежать от того, что когда-то должно было быть семьей, но теперь рассыпалось прямо в руках, как пересохший осенний лист. Каждый обрывок в свою сторону по ветру. Только вот убегать было привычкой Сэма и отца, а он всегда оставался позади, ожидая их возвращения... чтобы им было куда вернуться.

Но не факт, что хотелось.

[Omela]

продолжение

До бензоколонки было совсем недалеко, магазин уже давно открылся, учитывая время, но кассир очень неодобрительно смотрел на мокрую купюру, предложенную ему за два стакана раскаленного кофе. Время было обеденное, но от мыслей о еде желудок Дина делал смертельное сальто внутри. Да и не на что было обед покупать. Чтобы купить, сначала нужно было заработать.

Вчера он именно это и собирался сделать, но, увы, немного отвлекся. Правда, сейчас у него было только имя выжившего свидетеля и абсолютно ни малейшего понятия, где его искать. Возвращение в Элк-сити приобретало больше чем один повод. Раздобыть еще информации. Может, у Нормана, может, у бармена, может, еще у кого-то в городе.

Из-за отсутствия выбора Дин решил, что единственный способ передвижения, который был ему доступен в данный момент - это автостопом. Незнакомцы на лесной дороге его не пугали, это, скорее, им надо было его опасаться, и от этого шансы поймать попутку несколько сокращались.

Но просящий не выбирает, поэтому он отправился пешком по обочине дороги, ведущей в горы, в надежде, что хоть один добрый самаритянин попадется ему до того, как наступит ночь, или он дойдет своим ходом.

Меньше, чем через милю кончился кофе, а жажда осталась. Головная боль превратилась в гулкую пульсацию, отдающуюся с каждым шагом, и, в целом, он мог назвать себя человеком. Особенно, если стараться ни о чем не думать, что было крайне сложно сделать. От абсолютной тишины вокруг мысли сходили с ума, закручивались, набирали скорость и медленно, но верно превращались в один большой и разрушительный смерч.

Машин в направлении гор было много, но никто не собирался подбирать подозрительно выглядящего молодого человека в затасканной одежде, голосующего на дороге. Каждый считал своим долгом обогнать его и обдать клубами пыли, а то и посигналить, чтобы не путался под колесами. Дин почти разочаровался в своем решении и уже просто целенаправленно шел пешком в Элк-сити, не оборачиваясь лицом к спешащим автомобилям, как вдруг возле него без предупреждения притормозил старый армейский внедорожник.

[Omela]

Глава 11

***


Он был не в том положении, чтобы капризничать, да к тому же, не все ли равно, на чем ехать час-полтора до единственного населенного пункта в этом направлении? Скажи «спасибо», что это не рейнджеры.

Стекло пассажирской двери начало опускаться дергаными движениями, выдавая ручные стеклоподъемники, и Дин решил брать быка за рога.

- Спасибо, что остановились, мне только до города нужно добраться...

- Дин? Вот уж не ожидал тебя увидеть сегодня в вертикальном положении, - прозвучал знакомый голос из нутра машины.

Дин удивленно вскинул брови, чуть пригнулся и заглянул в кабину.

- Дэвид! Пять часов еще нигде не наступило? - с легкой полуулыбкой кивнул он бармену из бара на горе. Совпадение это было или фирменное винчестерское везение?

- Пять часов всегда где-то есть, но не все мои рабочие, - ответил улыбкой Дэвид. - Так тебе в нашу дыру?

- Ты крайне проницателен.

- Дай угадаю, - Дэвид откинулся на сидении, закинув на спинку левую руку, - ты возвращаешься за одной красоткой, оставленной вчера наверху.

- Не люблю оставлять свою девочку одну, - пожал плечами Дин.

- Такую красоту нельзя оставлять, того и гляди, уведут. Запрыгивай, - бармен коротко махнул рукой и взялся за руль.

Дин открыл скрипнувшую пассажирскую дверцу, сразу вспоминая другой скрип, что въелся в его нутро, почти как сердцебиение. Совсем другой, но любимый и родной, как голос любимого человека.

- А ты, я смотрю, предпочитаешь отставных динозавров.

- Эй, - почти натурально возмутился Дэвид, трогаясь с места и возвращая внедорожник на дорогу. - Не суди о машине по слою грязи, этот, как ты выразился, динозавр любому пластмассовому корыту такую фору даст в горах. Настоящий зверь. - Он с гордостью погладил руль, и Дин от этого почувствовал себя так уютно. От непонятного ощущения, которое возникает, когда находишь человека, в чем-то с тобой согласного или разделяющего чувства к чему-либо. Всего лишь небольшая гордость за старую колымагу, которая, судя по звуку двигателя, была одарена таким уходом, которым не каждый человек бывает. - И не смотри, что он старше тебя.

Дэвид подмигнул ему, легко улыбаясь. Дин не смог не улыбнуться в ответ. Бармен ему определенно нравился, легкостью какой-то своей, с которой подходил к абсолютно незнакомым людям. К нему. Не оценивая, не осуждая, не собираясь копаться.

Черная воронка, которая растягивалась все утро в его душе, все шире и шире с каждым часом, немного поутихла и замедлилась. Совсем было не важно, чем он сможет себя отвлечь, чтобы не сойти с ума. А притворяться и улыбаться он большой мастак еще с детства.

А непринужденная беседа всегда расслабляла людей и позволяла задавать совершенно разные вопросы. Нужные вопросы. Для работы.

И Дэвид здесь и сейчас был ему посланником небес.

- Я не из тех, кто будет тебя судить за любовь к настоящим машинам, - поддержал он.

- Я так и думал. Твоя Шевроле рассказывает историю большой любви. Если она твоих рук дело, то это настоящее чудо.

- Моих и моего отца до меня, - бездумно и даже с гордостью подтвердил он, но упоминание об отце сразу же кольнуло внутри.

- Чертовски хороший подарок сделал тебе твой отец.

- Да, - чуть с меньшим энтузиазмом ответил Дин, неосознанно отводя глаза.

Дэвид не был бы хорошим барменом, если бы не читал людей как раскрытые книги с большими картинками. Он наверняка помнил, что Дин вчера говорил, что они работают вместе с отцом и, кроме того, еще и охотятся. Собираются идти на этого загадочного зверя, убивающего людей в лесах.

- Не беспокойся за нее, - вдруг хлопнул его по плечу Дэвид, и Дин чуть вздрогнул, отвлекшись на свои мысли буквально на мгновение. Но бармен, кажется, именно этого и добивался. Отвлечь его. - Я поручил присмотреть за ней своему помощнику, пока меня нет.

- Спасибо, - честно ответил Дин. - Ты по делам или живешь в Грейнджвиле?

Ничего не значащая беседа продолжилась, выруливая плавно в нужное Дину направление.

- Ездил к поставщику, везу четыре ящика одного потрясающего виски, но тебе даже предлагать не буду, - Дэвид хмыкнул, искоса глянув на Дина. - У тебя на лице написано, что тебе сегодня не до него будет.

Дин в этом сомневался. Наоборот, если бы не работа, он не отказался бы от целой бутылки чего-нибудь потрясающего и желательно крепко алкогольного, да так, чтобы до бессознательного состояния. Некуда было больше спрятаться от самого себя.

Но вместо этого он кивнул.

- Да, дел невпроворот.

- Я знаю, ты не серьезно отнесся к моему совету не ходить в лес. Но я хотел бы его повторить. Ничего хорошего из этого не выйдет.

- Жаль тебя разочаровывать, но нет. Отговорить меня не удастся.

- А что насчет твоего старика?

- Его тем более. Но он... - Дин запнулся, - он занят пока, поэтому у меня есть немного времени осмотреться.

- Хм, - качнул головой бармен, поглядел, прищурившись, в зеркало заднего вида. - Как знаешь.

- Как Норман? - перевел тему Дин, поерзывая на сидении и не зная, куда приложить свои руки, потому что они совсем уже отвыкли быть не на руле. Кроме тех моментов, когда он был с отцом. Ему не хватало чувства контроля.

- Еще не видел его сегодня, собирался потом заглянуть к нему. Старик как этот грузовик, если знать, как обращаться и чем заправлять, проживет дольше нас с тобой.

- Я понял, что вы с ним хорошие друзья, - Дин засомневался на мгновение, но все же сказал то, что, возможно, хотел бы услышать Дэвид из его уст в этой ситуации. - Я не хотел вчера...

- Да брось. Ты не первый и не последний, кого он так развел на выпивку, - пожал плечом Дэвид.

- Это немного утешает, - нервно рассмеялся Дин.

- Мы с ним не друзья, - продолжил Дэвид, будто ему хотелось рассказать побольше, даже учитывая, что его никто не спрашивал. Дин решил, что вполне может быть благодарным слушателем, заменив собой бармена за работой по выслушиванию чужих бед. В конце концов, все заслуживают этого рано или поздно. Дэвид, похоже, тоже так считал. - Он мне как второй отец. Это с моим стариком они были друзьями. Почти до самой смерти отца. Но я теперь не могу его бросить. Семью не выбирают.

Дин был последним человеком на земле, кто не согласился бы с этим.

[Omela]

продолжение

Он хмыкнул согласно, почти неосознанно, что вызвало у Дэвида еще одну легкую улыбку.

- Ты мне нравишься, Дин.

- Что? Даже ужин мне не купишь сначала? - Дин изобразил наигранное разочарование и сразу же поиграл бровями. Дэвид рассмеялся в ответ.

- Обойдемся выпивкой? - подыгрывая Дину, бармен махнул большим пальцем назад, где в кузове стояли ящики с виски. Игриво подмигнул и рассмеялся тут же еще сильнее, покачивая головой. - Смешной ты малый.

За окном то быстрее, то медленней мелькали горные склоны, нестройные ряды темно-зеленых елей и пихт, редкие тополя, вмешавшие свои красно-коричневые пятна осеннего камуфляжа в вечно зеленый строй. Река то и дело ныряла под асфальтовое полотно, чтобы выпрыгнуть с другой стороны. Неприятно знакомая уже дорога. В последние пару дней он только и делал, что ездил туда и обратно.

Они продолжали с Дэвидом свой легкий, ничего не значащий разговор. О разном, простых вещах вроде музыки, двигателей, всякой человеческой ерунды, о которой не нужно было задумываться, прежде чем ляпнуть первое, что пришло в голову. От этого каким-то образом становилось немного легче. От того, что не нужно было следить за каждым своим словом и контролировать интонации. Не было никакой цели за этим разговором. Ну... не считая того, что Дин пытался время от времени перевести разговор на Нормана, пытаясь выведать еще хоть немного информации. Например, где он живет, чтобы съездить к нему еще раз. Уточнить некоторые вещи. Может, трезвым он будет немного более сговорчивым.

Но Дэвид легко выворачивался из этой темы, сводил ее на что-то другое с легкостью жонглера. Так же он обходил стороной ответы на вопросы о других знакомых Дину именах. Тех, самых, что принадлежали предыдущим жертвам.

Дин тоже неплохо разбирался в людях. Он, конечно, не был таким глубоким эмпатом, как Сэм, который садился рядом со свидетелем, брал его за руку, складывал брови домиком и включал свой неповторимый сочувствующий и все понимающий взгляд. Никто обычно не мог устоять и выкладывал все, даже то, что не собирался. Он и на Дине постоянно это отрабатывал. Кроме части с рукой, конечно, иначе Дин пригрозил бы ее ему оторвать и вставить в место, где изначально она расти не должна. Жаль, с отцом он так не делал. Сэм. Вещи были бы совсем иными. Но какой смысл теперь жалеть о чем-то, что уже не вернуть.

Дэвид отвлекся на телефонный звонок и долго говорил в трубку, едва слышный Дину, сидящему справа. Дин не возражал, отвернувшись к окну и потерявшись в своих собственных мыслях. Головная боль, приглушенная до этого, вернулась на положенное ей место, стуча откуда-то изнутри черепа и требуя себе в компанию своего верного друга "Джека" с повторным визитом, ну или хотя бы пива. Ей, конечно, было отказано в категорической форме, и она теперь злобно отыгрывалась на каждой неровности дороги.

Все это ерунда. Любая физическая боль легко заталкивалась на нижний, едва слышный уровень ощущений.

Дэвид закончил разговор по телефону, когда они уже въехали в границы города. Расположенные на открытом плато улицы возвышались над узкими долинами и оврагами между склонами окружавших его гор. Долина была широкой, будто нарочно выровненный замысловатой формы блин. Но это была только центральная его часть, от которой уже на разные высоты и расстояния расползались остальные улицы. Перемежаясь с деревьями, по сторонам дороги стояли дома. Одно- и двухэтажные, классические строения. Жилые, хозяйственные. На одной широкой поляне в просторном загоне переминались с ноги на ногу скучающие лошади. Все машины сплошь грузовики и внедорожники, единственное, что выживало в горах. Не такие колоритные и старые, как машина Дэвида, но все равно потертые и замызганные от тяжелого образа жизни. Ни одной новой модели, большая часть с добрым приветом откуда-то из девяностых.

Дин любил простые и старые вещи. Они всегда были прочнее и надежней, всегда правдивей, чем пластмасса, покрашенная под цвет металла. Фальшивый глянец там, где почти пустота.

Главная улица вильнула вправо, и скоро показалось и знакомое цветное здание - бар. За ним просторная треугольная площадка парковки с простирающимся за ней пустырем. Импала стояла именно там, где Дин ее и припарковал вчера вечером, чуть поодаль от входа, чтобы никто не проходил мимо. От одного взгляда на черную машину так потеплело на душе. Он едва не выдохнул с облегчением, но вовремя себя сдержал. Хотя, Дэвид, скорее всего, подумал бы, что это был вздох облегчения, что Импала цела и невредима.

Дэвид остановил свой внедорожник с другой стороны здания, где располагался служебный вход в бар, чтобы удобней было разгружать, и повернулся к Дину, протягивая руку.

- Твоя красотка на месте, - они пожали руки, - если будет повод, заходи еще, пока ошиваешься поблизости. Надеюсь увидеть твое лицо не в утренней газете, а за моей стойкой.

- Поверь, в газете ты точно меня не увидишь, - кивнул Дин с благодарностью. Как, впрочем, и лесного монстра, которого я убью, подумал он, но не озвучил по понятным причинам. – Я, скорее, воспользуюсь твоим предложением еще раз пропустить стаканчик. Должен же я попробовать этот потрясающий виски.

- Заметано, - усмехнулся Дэвид прямо перед тем, как Дин выбрался из машины и направился к своей Детке.

Путь к ней днем был намного приятней, чем ночью. Но все равно и тогда, и теперь - это был путь домой. Никогда и нигде при возвращении он не чувствовал себя лучше. Единственное, что оставалось в его жизни неизменным. Единственное, что всегда ожидало его там, где было оставлено. Никогда не хотело большего, чем могло получить, и не ждало невыполнимого.

Дин осторожно отпер водительскую дверь и, мягко сев на холодную черную кожу сидения, опустил голову на сложенные на руле руки. Медленно вдохнул воздух. Такой непонятно правильный и легкий здесь. В Импале он чувствовал себя словно в броне.

- Прости, Детка, что оставил тебя здесь, - Дин приподнял голову и погладил темную кожаную оплетку руля своей машины.

Он уже и сам не помнил, когда начал разговаривать с ней. Нет, некое уважение и любовь питал с самого глубокого детства, когда это была еще машина его отца, недостижимая мечта, предмет героических фантазий, где он однажды вырастет такой же... как папа.

Где-то по дороге - а только дорогой их жизнь и можно было назвать - она стала настолько неотъемлемой его частью, что сложно было представить, что возможно что-то иное, как не их вечная нерушимая команда. Папа, Дин, Сэм и Импала. Неразделимое и вечное. То, что он мог любить, и единственное, чего желало его сердце оставаться неизменным.

[Omela]

продолжение

Сейчас смешно было оглядываться на эти детские мечты и абсолютно наивное мировосприятие. С его-то жизненным опытом тем более. Что нет ничего вечного из того, что ты любишь.

Тогда ему казалось, что любые невзгоды в его семье - это как стук в двигателе Шевроле, или проколотая шина, дешевый бензин, или сгоревшие свечи, порванный ремень. Если знать, как починить, все исправимо. И он даже считал себя хорошим механиком, отец удостоверился в том, что Дин мог бы с ходу устранить почти любую поломку, что он мог так заботиться о машине, что неисправности были редки, как белые медведи в Техасе.

Много он починил в своей семье. Там подкручивал, здесь подмазывал, заправлял, когда надо, а толку… Папа не научил его тому, как держать ее на плаву. Семью. Того, до чего он дозрел интуитивно и со скудным жизненным опытом, оказалось недостаточно.

И может, даже, в чем-то отец и был прав. Может, он сам и виноват в том, как все разбежались в разные стороны. Может, изначально все было неправильно, и это только искаженное восприятие самого Дина твердило ему, что так надо, что все вокруг должны быть счастливы.

Все вокруг счастливы, в какой-то мере. Правда, без него в итоге. Неприятно ощущать себя пятым колесом. Слабо сказано, как неприятно. Особенно, когда всю свою жизнь до этого поставил себе одно нерушимое правило: не заводить отношения с людьми, которых через неделю уже забудешь? Держись за своих, только они, и больше никто не нужен.

В итоге все люди, окружавшие с детства и по сегодняшний день, были просто мимолетными попутчиками, которые выпадали из памяти на следующий день после расставания. Мало кто был иным, мало кто держался крепче. Пара девчонок, с которыми хотелось задержаться подольше, одна, с которой готов был остаться. Несколько друзей отца, слишком упрямых для того, чтобы послать Джона Винчестера к чертям собачьим, оказались едва ли не единственными. Стали почти членами семьи. Должно быть, они тоже видели что-то под слоем непрошибаемой крутости и невозмутимости отца. Что-то, что делало его человеком, который делал правильное дело, который спасал людей от зла и тьмы, который был героем. И не только в фантазиях маленького большеглазого мальчика, что смотрел на него с благоговением, не закрывая рта, столько бесконечных лет. Но и для тех, кого он спасал. Чьи жизни он менял навсегда, возвращая их в нормальное русло. Мимоходом, идя к своей большой цели, просто потому, что мог и считал это правильным. Дать возможность людям жить той жизнью, которую отобрали у него и его сыновей. Должен был.

Как Дин сделал вывод еще очень и очень давно, человек не является тем, кем хочет казаться, настоящее всегда внутри и видно не всякому. Не каждый хочет видеть. Не каждый может. А он столько времени молча наблюдал и слушал, что однажды смог разглядеть. Джона. Сэма. И принять обоих такими, какими они были, а не хотели казаться.

Чего хорошего теперь ему принесло это смирение и принятие?

Дин тряхнул головой. Теперь только он и его Детка. Он и его фальшивая личность, которая теперь его броня, потому что нет ничего опаснее, чем дать людям увидеть, кто ты на самом деле. Каждая слабость будет непременно использована против тебя.

Взгляд сам скользнул вправо на пассажирское сидение, но вместо того, кого он желал бы там видеть - ой, хорош уже мечты тут свои распускать с соплями вперемешку! - там лежали его записи, книги и уже помятая карта.

Он вспомнил, зачем он сюда изначально приехал еще вчера. Дело стояло на месте и не двигалось с упрямством престарелого осла. Все, что у него прибавилось сегодня - это имя выжившего свидетеля, похмелье, и пустой номер в мотеле.

Теперь он точно сам по себе. И в этом можно было найти один единственный плюс: никто не поставит под сомнения его решения и методы. Никто другой не будет отвечать за его промахи.

Дин подтянул к себе книгу, между страницами которой торчал оторванный кусок обертки от вчерашнего утреннего буррито, открыл на этом месте и уставился на страницы с описанием легенды о черном псе.

Ты все же пес, зараза, но черт тебя поймет какой. Почему Том Патченс видел белого пса? Почему он выжил? Видел ли еще кто-то такую же псину, но просто никому не сказал?

Ему нужен был Норман и побольше подробностей об этом Томе. А еще неплохо бы телефонную книгу, чтобы найти его адрес, как минимум старый, чтобы с этой отправной точки добраться до нового и поговорить, наконец, со свидетелем лично.

Взгляд в задумчивости продвигался по строкам в книге, даже почти не отмечая, что именно он читает. В пятый раз одно и то же про псов. Ничего нового. Ничего похожего. Черные псы не истребляют столько людей, будто это не сверхъестественное существо, а какой-то серийный маньяк-убийца. Черные псы не выбирают своих жертв так тщательно. А у Дина почти засело прочное ощущение, что между всеми жертвами в итоге была связь, неуловимая схожесть. Что-то общее, что делало их объектом охоты. Чутье подсказывало.

Ему не хватало знаний. Недостаточно было входящих данных, недостаточно вариаций и возможностей, из которых можно сделать выбор. Он топтался на месте. Свежий взгляд все решил бы. Черт подери Сэма и отца. А еще его самого за абсолютную неспособность разгадать эту головоломку самостоятельно.

Был еще один вариант. Если бы отец сейчас был здесь, то за одну только мысль о нем Дину бы влетело. Но папы не было, а проблема была. И решит он ее по-своему.

Дин отложил с колен книгу обратно на сидение и выбрался из машины. Пусть он и попрощался с Дэвидом, но у него появился повод еще раз заглянуть в бар.

Внутри бара было довольно темно. Верхний свет не горел, и все освещение исходило от окон, за которыми пасмурно хмурилось серое небо, да подсветкой за стойкой, что четкой тенью выделяла Дэвида Бетчера, расставляющего бутылки и делающего пометки в бумагах на планшете, лежащем на оттертой до блеска поверхности стойки.

Дин подошел ближе, на что бармен сразу отреагировал, вопросительно глядя на него.

- У вас здесь есть телефон-автомат? - спросил он у Дэйва, еще до того, как тот задал свой вопрос.

Дэвид кивнул головой в сторону.

- Направо, в коридоре возле уборных висит.

Дин благодарно кивнул, сделал пару шагов в указанном направлении и снова повернулся обратно.

- А телефонного справочника случайно нет?

Бармен хмыкнул и пожал одним плечом.

- Нет, этого, прости, не водится. А то давно использовали бы вместо туалетной бумаги.

- Окей, спасибо все равно. - Дин поднял руку в знак благодарности.

В узком коридоре в задней части бара висел простой старый телефон-автомат на полдороги к дверям в туалеты, женский чуть ближе, мужской в самом конце. Дин подошел к нему, привалился к стене плечом и усердно перетряхнул все свои карманы в поисках мелочи. Не важно, что его мобильный телефон со списком контактов сейчас был, скорее, мертв, чем жив, и не принес бы пользы, некоторые номера особых наземных линий были почти вытатуированы в его мозгу. Зазубрены и заучены с самого раннего детства с большой мигающей надписью "Если что-то случится и я не вернусь, звони им...". Надежные телефоны на случай самого страшного. Номер пастора Джима Мерфи и номер Бобби Сингера.

Затолкав мелочь в приемник, и начав набирать номер, Дин уже даже не колебался, чей именно. Пастор, конечно, мог бы помочь, но здесь ему нужна была ходячая библиотека в лице пожилого старьевщика. Бобби имел доступ к таким знаниям, которые едва были доступны хоть кому-то из других охотников. Ходячая энциклопедия. А что сам не знал, мог достать из своих бескрайних книжных завалов.

И плевать, что они поссорились с отцом и не разговаривали уже, должно быть, пару лет. Это их личные проблемы. Бобби не станет ему отказывать из-за этого.

На шестом гудке в трубке Дин засомневался, не уехал ли Бобби в очередной рейд за чьей-то разбитой машиной. Все-таки у него была еще и настоящая работа, кроме охоты.

- Сингер! - вдруг раздался резкий и хриплый голос в трубке. Отчетливо раздраженный, кажется, тем, что его отвлекли от важного дела.

- Привет, Бобби! - Дин попытался придать своему голосу легкости, будто звонит как ни в чем не бывало. Так, спросить как дела, да глупый вопрос задать.

Старый охотник замолчал на мгновение, наверное, обдумывая ситуацию, затем торопливо ответил:

- Дин? Что-то случилось? С Джоном? - раздался слегка обеспокоенный голос.

[Omela]

продолжение

Ну конечно, одернул себя Дин. "Звони в случае самого страшного". Сингер не ждал, что кто-то из Винчестеров ему может позвонить по пустяковым вопросам после столь бурного расставания. Только по вопросу жизни и смерти. А точнее, наступления самого страшного одному из них. Печальная правда жизни охотников. Любой телефонный звонок может быть и, скорее всего, будет с плохими новостями.

- Нет! Нет, Бобби, с ним порядок, - поспешил успокоить его Дин, - мне просто нужна твоя помощь.

Бобби еле слышно выдохнул, но тут же продолжил раздраженным тоном:

- Тогда какого черта ты звонишь не на мобильный? Вы с твоим папашкой мне все мозги проели, чтобы я его купил, а теперь не звоните по нему?

- Прости, Бобби, мой мобильный, он... немного пострадал на прошлой охоте, и я пока не купил себе новый.

- Разбил небось, оболтус!

- Что-то вроде того, - ответил Дин. И это было правдой. Разбил. Правда, не он и не на охоте. Но кого волнуют детали.

- Сам-то цел? - ворчливо, но с беспокойством, которое Дин отчетливо услышал, спросил Сингер.

- Как огурчик, Бобби. У меня к тебе тут интересный теоретический вопрос.

- Да я уж понял, что ты меня не выпить пригласить собрался. Выкладывай, чего у тебя там?

- Ты что-нибудь слышал о белых псах?

- О чем?

- Ну, о белых псах. Я не уверен на сто процентов, темно было, но другой свидетель видел белого. Охотится и в лесу, и в городе, выбирает схожие жертвы, наносит не смертельные раны, потом отстает, жертва с некоей вероятностью умирает сама спустя время, но не всегда. Не оставляет отчетливых следов на земле или электромагнитными полями, не следует никаким циклам. Короче, очень странно себя ведет.

- Эй, эй, стоп, не так быстро и все сразу. С ходу не могу сказать, звучит достаточно незнакомо. Нужно порыться в кое-каких книгах. Ты где эту диковину нашел?

- В Айдахо. Мы тут... эм, я тут расследую двадцать семь или больше случаев смертей в окрестностях гор.

Бобби присвистнул.

- Звучит серьезно. Что ты там, один? Где Джон?

- У папы дела, - неосознанно вздохнул Дин, сильнее приваливаясь к стене, словно на него опять наваливалась не проходящая в последние дни усталость. Должно быть, похмелье.

- Дела у него, - Сингер рыкнул в трубку, недовольный услышанным. Бобби всегда волновался за младших Винчестеров. И еще чаще высказывал свое мнение и беспокойство Джону. Но это мало, что меняло в их жизни. - Я поищу, что смогу, но нужно время. Я ни разу не слышал о подобном, и мне нужно будет поднять кое-что из хранилищ.

- Да без проблем, Бобби. Я буду рад любым крохам.

- И все-таки... - начал было Бобби, но остановился на полфразы.

- Что? - переспросил Дин в трубку.

- Ты сам в порядке? - Дину совсем не нравилось, куда мог зайти разговор, но Сингер, к его неудовольствию, продолжил: - Потому что в последний раз, когда мы говорили...

- Ой, Бобби, ладно тебе. Это было давно, и я был пьян. Не цепляйся к словам, сказанным под градусом. У меня все просто волшебно.

- Ага, конечно, а я фея-крестная. Волшебно у него.

- Я, Импала, дорога, охота, - Дин изобразил дерзкую полуулыбку, хотя Бобби его точно не видел, а самому себе не было смысла притворяться. - Все, что мне нужно! А еще хороший бар и пара девчонок!

- Все тащишь в постель каждую, что неосторожно похлопает ресницами в твоем направлении?

- Зришь в корень.

- Не знаю, как ты еще не умудрился подправить демографию в стране с таким темпераментом.

- Бобби, я профессионал. Ты же меня знаешь, - Дин почти начал улыбаться по-настоящему от этого разговора. Бобби определенно решил его подразнить.

- Вот именно, что знаю, - голос Сингера вдруг снова стал серьезным, - слишком хорошо я вас, Винчестеров, знаю, поэтому вот что тебе скажу: сиди на жопе ровно и не дергайся, пока я не найду хоть что-то. Вечно летите сломя голову прежде, чем разберетесь. Ни к чему геройства тут устраивать. Куда тебе позвонить?

- Я позвоню тебе сам, - решил Дин, возвращая себе контроль. - Телефон все равно не работает. Завтра к вечеру, хватит времени?

- Будем надеяться. Задачку ты мне интересную задал. Звони тогда, посмотрим, что накопаю.

- Заметано, Бобби. Поцелуй от меня Рамсфилда.

- Сам поцелуешь эту псину, когда притащишь, наконец, сюда свой тощий зад.

- Всенепременно, бывай.

Дин нажал на рычаг, заканчивая разговор, пока ему не захотелось его продолжить. Слабостям сейчас не место и не время. Да, в общем-то, никогда на них нет времени.

Выходя из-за угла, он едва не столкнулся лоб в лоб с Дэвидом, который спешно выскочил из-за стойки. Дин отшатнулся, а Дэвид поймал его за плечи, будто он собирался упасть, хоть определенно этого и не планировал.

- Эй, что за спешка? Что горит? - Дин поднял руки, невзначай как бы стряхивая с себя чужие.

- Прости, Дин. Просто немного тороплюсь, - Дэвид тут же от него отскочил, и Дин заметил, что тот прижимает плечом мобильный телефон к уху и на лице его читается явное беспокойство.

- Без проблем. Что-то случилось? - просто для некоего участия спросил он, не особо на самом деле желая знать о чужих проблемах. В своих бы не захлебнуться.

- Да Норман пропал, не берет трубку. Давно должен был уже проспаться... - пробормотал Дэвид будто сам себе и, обойдя Дина, зашел в офис, дверь в который находилась справа от коридора. - Почти уверен, что он... - остальное не было слышно, потому что дверь закрылась за ним сама собой, подтягиваемая доводчиком.

Дин замер, подняв брови. Вот черт. Пошевелил плечом, будто оно у него внезапно заболело; неприятное ощущение какое-то в спину вонзилось, где-то под левой лопаткой. Предчувствие, что ли? Бред.

[dark_seven]

Omela, спасибо!

[Omela]

дополнительная часть к 11 главе

*

Бетчер вышел из офиса уже без телефона, надевая куртку на ходу.

- Надо съездить его проведать, дошел ли он до дома. Может, банально опять телефон выронил возле двери, когда ключи доставал.

- Я почти уверен, что все нормально... - начал было Дин, но Дэвид вдруг остановился прямо перед ним, глядя в лицо.

- Я вчера не видел, как он ушел. Ты видел?

- Эм... - растерялся немного Дин, сделал неопределенный жест рукой, пытаясь вспомнить, когда видел Нормана в последний раз. - Он вышел на улицу, когда я... воздухом дышал, вернул мне мой телефон и ушел... не знаю куда.

- И? Он нормально шел? В каком направлении? - продолжил Дэвид допрос. Дин растерялся. Очевидно, не все куски вчерашнего попойного кошмара правильно вставали на место, отбытие старика очень плохо вспоминалось, потому что пришлось на самые трудные минуты Дина. В физическом смысле.

Дин сдвинул брови, напрягая память.

- Вроде направо со стоянки, - с сомнением протянул Дин. Дэвид кивнул, будто бы сразу поняв что-то нужное ему, и повернулся, чтобы уйти. Дин, сам не зная зачем, пробормотал вслед: - Он точно стоял на ногах и держался в разы лучше меня после этого ракетного топлива.

Дэвид резко развернулся.

- После чего?

- Ну... - черт, Дин, кажется, выдал только что Нормана с потрохами и его выходку с кражей особого алкоголя из-под стойки. - От того самогона, что он вытащил у тебя из-под стойки, в бумажном пакете такой.

Дин развел руками, извиняясь. Но Дэвид совсем не так отреагировал, как он ожидал. Вместо гнева за воровство, в котором Дин был почти соучастник, тот лишь застыл и побледнел.

- Он его пил? - спокойно спросил он, возвращая себе контроль и спокойствие. Определенно только видимое.

- Да, прости, Дэвид. Но он разлил нам по порции. Я заплачу, если нужно за нас обоих. - Отчего Дину было так неудобно перед этим человеком? Он сам точно не знал. Почему-то появилось чувство, что он виноват в чем-то нехорошем.

- И ты пил?

Дин молча кивнул. Дэвид провел рукой по лицу. Ничего хорошего это не сулило, но он лишь еще мгновение со странным сожалением посмотрел на Дина, кивнул в ответ, молча развернулся и ушел.

- Твою мать, - пробормотал себе под нос Дин. Что ж за день то такой? Дни... недели, месяцы и годы, мать их за ногу! Что еще он не успел испоганить?
Выходя на улицу в прохладный осенний воздух, он поплотнее запахнул потертую черную куртку. Скоро нужно будет позаботиться о более теплой одежде. Север Айдахо - это вам не Калифорния.

Дин вернулся в машину и, сев на водительское сидение, стал обдумывать свой дальнейший план действий. Мысли вечно уходили куда-то не в ту сторону. То к отцу, то к Норману с Дэвидом, то вообще черт знает в какие темные дебри. Будь они все неладны.

Он выбрался из машины и, открыв заднюю дверцу, нашарил на коврике под сидением свой мобильный. Конечно, он еще не забыл про него. Пусть он и полумертвый, но все-таки живой. А Винчестеры своих на поле боя не бросают. Вернувшись на водительское сидение, Дин завел Импалу и задумался. Непонятно было, сколько заряда осталось у телефона, экран-то не работал, но вряд ли много. Он с сомнением посмотрел через окно на бар. Дэвида, конечно, нет, но его помощник видел, что они с Дином говорили. Может, даст зарядить телефон на часок? Чем черт не шутит. Чертов бар ему уже роднее дома стал, точнее, разгромленного номера в мотеле, в который он не горел желанием возвращаться.

Дин все же рискнул. Помощник бармена, оставшийся за главного в отсутствие Бетчера, не стал возражать и позволил воткнуть зарядку с телефоном у себя под стойкой на часок. Уходя, Дин еще раз поблагодарил его и обещал вернуться очень скоро, в душе надеясь, что разбитый телефон не воспламенится в процессе зарядки и не устроит пожар. Это он предпочел бы устроить в мотеле.

Покопаться в книгах, картах и записях не заняло много времени. Дин не знал, к чему ему готовиться в итоге, и поэтому решил взять с собой все возможное вооружение. Еще на въезде в город он видел небольшую церковь, упрятанную между деревьями и склоном горы. Стоило съездить туда и пополнить запасы святой воды. Как бы то ни было, все разновидности черных псов были чувствительны к святой воде и освященному оружию. Как не было доказательств, что это черный пес, так не было и обратного. Так почему бы нет.

Святой водой он разжился. Целой маленькой канистрой, что валялась в его багажнике. А еще крайне вывел из душевного равновесия местного пастора, когда попросил освятить его небольшой арсенал. Тот почти вытолкал его из церкви взашей, пока Дин не рассказал ему, что собирается охотиться на волка-людоеда, который убил столько людей вокруг и что ему необходима вся божья помощь, что возможна, чтобы победить темное неуловимое зло. Это священника проняло. Он освятил его кольт, заряженный серебром (хотя и задавал вопросы, что же Дин за охотник такой с автоматическим пистолетом), большой охотничий нож, один из обрезов, что Дин использовал с солевыми патронами. Врать пришлось много, но это не было сложно, ибо ложь в устах Дина жила как дома и лилась рекой без особого труда всю его сознательную жизнь. Любому человеку можно найти подходящую ложь, в которую он согласится поверить. Порой даже самую невероятную. Но так людям проще, додумать и придумать самим объяснение тому, чего они понять не могут. Вот уж обман во благо.

Обратно к бару Дин вернулся чуть больше, чем через час. Припарковал Импалу на то же самое место и уже раздумывал о стакане пива перед окончательным уходом, чтобы унять головную боль, как заметил перед входом внедорожник Дэвида. Тот не поставил его у задней части здания как в прошлый раз.

Войдя внутрь, Дин только и успел забрать свой телефон, как из офиса снова показался Дэвид, с рюкзаком за плечами. Тот было удивился тому, что Дин все еще здесь, но, судя по лицу, быстро принял какое-то решение и, как паровоз, направился прямо к нему. Подхватив Дина под локоть, он чуть ли не силой вывел его улицу и потащил к своей машине.

Дин хотел было запротестовать, но в ответ на свои сопротивления получил просьбу, перед которой никогда и не перед кем не мог устоять.

- Идем, Дин. Мне очень нужна твоя помощь, - Дэвид остановился у самого немытого бока внедорожника. - Норман не вернулся вчера домой. Нужно его найти. - И после небольшой паузы добавил: - Пожалуйста.

Дин кивнул.

Спасать людей. Охотиться на нечисть. Семейный чертов бизнес.

[Omela]

Глава 12

***

- Джек! Клянусь, я убью тебя, сукин сын! Только покажись, и я размажу тебя тонким слоем по стене! - Джон дернулся сильнее. - Маерс! Я слышу, как ты ходишь, сука!

Шаги, долгое время раздававшиеся за дверью то громче, то тише, наконец, приблизились и затихли. Скрипнула старая проржавевшая ручка. Шаги раздались снова, теперь уже громко и гулко - тяжелые ботинки бухали по подгнившей деревянной лестнице в подвал.

Джон снова дернулся, пытаясь развернуться, но лестница находилась у него ровно за спиной.

- Теряешь хватку, Джон. Никакого терпения. Нервишки шалят, капрал?

Джон сжал зубы и шумно выдохнул носом, едва сдерживая ярость. Его уже очень давно никто не называл капралом. Это была часть его прошлого, которая теперь навсегда погребена под слоем пепла и костей. Только те, кто пытался его очень сильно задеть за живое, вспоминали подробности его прошлой жизни. И только в том случае, если однажды удостоились чести услышать его историю. Таких людей было крайне мало и становилось все меньше, например, сейчас.

Маерс застыл позади него, не торопясь показаться лицом к лицу. Затем, едва мелькнув в поле зрения, выплеснул очередную порцию воды в лицо. Джон мотнул головой, отворачиваясь, но опять не успевая доли секунды, и горьковатая на этот раз жидкость попала и в рот, и в глаза. Он сплюнул и несколько раз моргнул. Вода или отвар, черт его разберет, закапала с мокрых кончиков волос на лицо и потекла тонкими дорожками вниз, неприятно щекоча крылья носа.

- Хватит уже этого цирка, Маерс! - прорычал он сквозь зубы.

- Я решу, когда хватит, Джонни. Никогда нельзя быть слишком осторожным, - спокойно проговорил Маерс, поставил металлическую флягу на середину облезлого стола, что стоял перед Джоном, и медленно его обошел. Со скрежетом отодвинул второй стул и уселся на него, сложив руки перед собой. - Ты сделал бы то же самое.

- Нет, - упрямо ответил Винчестер, не тратя время на объяснения или оправдания. Он был очень зол. А старый охотник сидел перед ним, напрашиваясь отнюдь не на светскую беседу.

- Если бы был на моем месте, сделал бы.

- Мы договорились, я принес все, что ты просил, я приехал на место...

- Ты опоздал, Джон, и этого достаточно! Более чем!

Маерс отвечал все так же спокойно, будто у него имелось целое море терпения в отличие от своего пленника.

Джон демонстративно потянул руки на те несчастные пару сантиметров, что позволяли наручники, пристегнувшие его к подлокотникам старого деревянного стула. Ноги были более надежно примотаны к ножкам стула проводом.

- Достаточно для этого? Или для того, чтобы мариновать меня здесь четыре часа? - он кивнул на закатанный рукав своей куртки и неглубокий, но саднящий порез на предплечье, который уже засох темной кровавой коркой. Святая вода, серебро, несколько заклинаний и даже какая-то пахучая травяная жидкость, что все еще не высохла на лице. - Тебе мало доказательств?

Джек невинно поднял седые брови и пожал плечами.

- Лучше быть чересчур бдительным, чем мертвым.

- И что дальше? Вскроешь мне брюхо, чтобы убедиться, что все как положено?

Джек Маерс хмыкнул и потер в задумчивости седую щетину на подбородке.

- Иногда и это не лишнее. Ты хороший охотник, Джон. И сам знаешь, как сложно доверять кому-то в нашей жизни. По-настоящему доверять. Кто знает, почему ты задержался? Стоял ли в пробке на выезде с Грейнджвилля? О, нет, стой, в этой дыре не бывает пробок. А может, ты переводил старушку через дорогу? Постой, это тоже не про тебя, ты даже на охоту ходишь с одной целью: встретить случайно там убийцу твоей жены.

- Лучше заткнись по-хорошему... - очень тихо проговорил Джон. Он не собирался объяснять Маерсу причину своего опоздания. Рассказать о том, что происходит у него в семье? О бегстве младшего и бунте старшего сына? О ссорах и разборках? Все это превратилось бы только в длинный список его слабостей и болевых точек, на которые можно было бы надавить. Сыновья всегда были его слабым местом, и чем меньше о них кто-то знает, тем лучше.

- Такая печальная история, мои соболезнования, - Маерс выдавил фальшивую сочувствующую улыбку. - Но я, скорее, поверю, что тебя задержала одна знакомая мне тварь...

Джон покачал головой.

- Ты использовал все, что мог, проверил всеми способами, которые я знаю, и даже парой новых. Я не одержим, черт тебя возьми, старый психопат!

- Женщина, с которой я спал шесть лет, тоже так говорила. Она мне слишком нравилась, чтобы я мог причинить ей вред. - Джек поднял взгляд, который до этого несколько мгновений был прикован к толстому неровному шраму на его ладони. Затем раскрыл свою ладонь, показывая Джону. - Бессмысленно подставлять руки, когда тебя бьет ножом для мяса та, которой мог простить почти все. Бессмысленно обливать ее святой водой, когда она этим же ножом вскрывает себе горло от уха до уха. И смеется.

Джон сжал губы, глядя на глубокий шрам, наверняка от ножа, проткнувшего ладонь насквозь. Эту часть истории Маерса он не знал и, честно говоря, не мог точно понять, что означает его такое признание.

Сложив руки снова перед собой в замок, Джек продолжил все тем же спокойным ровным голосом:

- У меня был сын, я его почти не знал, бросил ту женщину, что выносила его. Он явился ко мне спустя восемнадцать лет. Совсем мальчишка. Пришел ночью. Сказал, поговорить. Пожаловался, что его мать умерла и перед смертью рассказала, кто я и как меня найти. - Маерс пожал плечами, будто бы извиняясь. - У меня тоже были слабости. Тогда. Вслед за ним пришла полиция, местный участок в полном составе и маршалы. Окружили дом и взяли нас обоих на мушку. Мой сын сам убил свою мать, своего деда, соседей и даже их собаку. Оставил столько следов, что даже расследование было не нужно. Следов, ведущих и ко мне тоже.

- Зачем ты мне это рассказываешь? - не выдержал Джон.

- Он вышел к полиции с ружьем наперевес и открыл по ним огонь, копы изрешетили его, даже глазом не моргнув. А потом повязали меня за соучастие. Теперь я в розыске в четырех штатах.

[Omela]

продолжение

Джон мог только молчать и продолжать слушать. Маерс явно приготовил для него длинную историю. Оставалось только надеяться, что это не единственное, чем он хотел поделиться с ним.

- Один из охотников, с которым я работал, - продолжил старик, - ты знал его, косой Зак, встретил меня как-то в моем номере чудесным натюрмортом собственных внутренностей на обеденном столе и запиской на стене его же кровью. Другой счастливчик, тебе не знакомый, пытался сам меня убить четырежды, после чего мне пришлось принять его предложение и избавить его от мучений. Семь раз я находил в самых, как мне казалось, потаенных дырах такие послания, которые я без двух бутылок текилы даже вспоминать не могу. И каждый раз они не оставляют мне никакого выбора. Знаешь почему?

- Нет, не знаю. Просветишь? - так же спокойно ответил Джон.

- Потому что все это... - Джек махнул немного рукой в сторону фляги и пореза на руке Джона, - все эти пляски с бубнами и святая вода, экзорцизмы на разных языках... все это бессмысленно.

- Они не могут все не работать! - все же запростестовал Джон. Должно было остаться хоть что-то, хоть какой-то способ проверки, которому можно было бы на сто процентов доверять.

- Не все и не всегда, но порой до них даже дело не доходит, - ответил Джек, и маленькая надежда все же осталась после этих слов, что не все бесполезно.

- Хорошо, я тебя понял, - Джон поднял бы руки в жесте капитуляции перед столь красочными объяснениями, но вот руки были заняты. - Но к чему ты мне все это рассказываешь? Твое дело доверять мне или нет, когда ты все проверил, что хотел. Больше не осталось поводов избегать того, ради чего я сюда пришел. Не нужно держать меня прикованным. Я - это я, и не демон, не перевертыш, и никто другой. Мы говорили с тобой не раз, я столько времени потратил на эту встречу! Ты согласился! - Джон уже едва сдерживался, хотя это было совсем не в его стиле. Просьбы не его конек, приказы и требования - в этом он хорош. Но не сейчас, не здесь и не с этим человеком.

Маерс вдруг потянулся к фляге на середине стола и, открутив крышку, отпил оттуда глоток. Затем разочарованно улыбнулся одним уголком рта.

- К твоему неудовольствию, Винчестер, я не могу дать тебе того, что ты так желаешь.

- Маерс, ты напрашиваешься... - Джон прикрыл глаза, чтобы хоть как-то успокоиться. Порвать старика на части он сможет, но вот собрать обратно и вытрясти из него необходимую информацию вряд ли. - Ты сказал мне, что сможешь помочь.

- Сказал. И помогу.

- Ну, так какого дьявола?

- Помогу. Да не так, как ты ожидал, - Джек откинулся на спинку своего стула и сложил руки на груди, рассматривая Джона, надежно прикованного к стулу и вполне себе благодарного слушателя. Впервые за долгие месяцы.

Джон только прорычал что-то в ответ, уже не зная, как выкручивать помощь из Маерса, кроме как пытками. Все эти страшные сказки и загадки начинали надоедать.

- Для начала выслушай меня, тогда сам все и поймешь, - продолжил Маерс, не меняя позы. В скудном освещении подвала от одной голой желтой лампочки на потолке, прямо над ними, высвечивались все глубокие морщины и многочисленные старые шрамы на его лице, там, где они не были закрыты густой седой щетиной. Руки его были загорелыми и обветренными, такими же исчерченными келоидными полосками, с выделяющимися венами, пигментными пятнами и мозолями на пальцах от оружия. Руки старого солдата, так и не покинувшего войну.

Джону ничего не оставалось, как кивнуть и замолчать. Терпение тоже не было его добродетелью. Никогда. Ни до... ни после. Но все, что может сказать Джек Маерс, для него было на вес золота.

- Ты идешь дорогой в никуда, Джон. И сам об этом знаешь. - Джек слегка поднял указательный палец руки, лежащей сверху, не давая Винчестеру ничего ответить. - Ты хочешь найти способы достать и уничтожить твоего демона, ведь так? Твою историю знают все, кто хорошо умеет слушать. И про жену, и про детей, которых ты таскаешь с собой вот уже сколько? Лет двадцать? Отличные мальчишки, к слову говоря, младшенький - золотая голова, старший - настоящий дьявол, как ты его натаскал, да плюс у него талант. До меня долетают новости иногда о том, как он хорош.

Джон, сам того не желая, отвел глаза в сторону. Вот тебе и секрет, который знают все.

Джек усмехнулся, едва заметно, будто зная мысли Джона.

- Иногда ты слишком много пьешь, иногда те, кто тебя знает, слишком много пьют. Алкоголь рано или поздно затащит всех вас в могилу не только от цирроза печени. "Они слишком много болтали по-пьяни" напишут на их могилах, - Джек махнул рукой, будто писал эти слова на воображаемом надгробном камне. - Ой, нет, постой, не будет могил. Не кому будет написать урок для будущих поколений на этом камне. Потому и выводится род охотничий.

- Не многовато ли философии, Конфуций?

- Ее никогда не достаточно, как и осторожности. Каждая мелочь, каждое по глупости сказанное тобой слово может стать подсказкой ему. Ключиком к твоим слабостям. Трещинкой, которая разрушит все.

- Ты о демоне?

- Да, Джон, я о демоне. Ты столько месяцев за мной гонялся не для того, чтобы я про болотных гоблинов тебе рассказывал.

Джон снова выдохнул и на мгновение перевел взгляд на голую бетонную стену над плечом Маерса. Спокойствие...

- Демонов не много, Джон. Они редкие, но каждый отдельно взятый демон страшнее целой орды привидений, потому что ни одна сверхъестественная мразь не обладает таким творческим, садистским и очень человеческим разумом.

- Ты знаешь много демонов?

- Больше, чем хотел бы. Полдюжины, благодаря таким же энтузиастам их поймать, как ты. Твоего тоже знаю. Но лучше бы не знал. Как, впрочем, и ты.

- Но откуда? - в сердце Джона затеплилась надежда, знание о демоне могло означать и знание способа его выследить и убить. Неужели вот оно? Прямо перед ним?!

- Мелких шестерок можно неплохо допросить, прежде чем изгнать. Парочка оказалась очень болтливой, оба упомянули одного и того же сильного демона. Желтоглазого...

Сердце Джона подпрыгнуло в груди и застучало, как старый ручной пулемет. Оно! Оно, черт возьми. Желтоглазый кошмар, преследующий его с того момента, как медиум смог разглядеть посетившее их в ту ночь зло. Он просто не мог поверить и не мог терпеть и ждать.

- Да! Черт возьми, Маерс! Хватит уже ходить вокруг да около, ты знаешь, как его достать?

Джек, сбитый с плавного зловещего ритма повествования, кажется, немного вышел из себя, раздраженно дернув плечами и разомкнув руки. Наклонился к Джону, который уже нависал над столом, подавшись всем телом вперед, насколько позволяли наручники.

- Нет!

Джон дернулся, теряя самообладание. Но Джек резко встал прямо перед ним, нависнув как гора.

- Нет, я не знаю, как его достать! И никто не сможет его достать! Потому что демона нельзя убить!

- Но ты...

- Я ловил их! Я пытал и изгонял их обратно в ад! А они возвращались... - Маерс стукнул обеими ладонями по столу, громкий хлопок раздался выстрелом по пустому подвалу. - Все возвращались, чтобы мне отомстить. Чтобы найти каждого, кто поднял на них руку, каждого, кто только помыслил помешать их планам и делам. Найти и медленно уничтожить! Не торопясь, мучительно, как отрывая лапки пауку. Найти все, что они любят, найти все, что им дорого. Изничтожить каждую светлую вещь, каждую радостную мысль и каждую крошку, за которую они держатся, и отправить их в ад при жизни!

[Omela]

продолжение

Маерс замолчал на мгновение.

- Их не запугать, им все равно, в кого вселяться, для них это просто тушки. Но если эти тушки близки тебе? Они обязательно их заполучат, чтобы причинить тебе самые страшные страдания. Я солдат, ты солдат. Ты знаешь, что такое боль, и твои кишки едва ли не валялись во вьетнамском болоте, ты умеешь превозмогать любую физическую боль. Но они... они не будут причинять тебе ее.

Джек вдруг оторвался от стола. Стул, отброшенный его ногами, скребнул ножками по полу, когда Джек, резко развернувшись, сделал небольшой круг в дальней части подвала. Его фигура на мгновение пропала из оранжево-желтого круга света от лампочки. Потом вернулась вновь со смесью злости и разочарования на лице.

Но Джон оставался на своем, сколько бы ни собирался его запугивать Маерс.

Джек вдруг вернулся к столу и, немного успокоившись, продолжил:

- Что ты собираешься делать, когда найдешь его? Своего желтоглазого?

- Я разберусь, - прорычал Джон.

- Разберешься... - вздохнул Джек. - Ты ведь был снайпером, так? Во Вьетнаме.

- Был, - неохотно подтвердил Джон. Опять он лезет в свои военные сравнения, будто не зная, насколько все это отличается теперь. От той войны, от забытой и ненастоящей теперь, когда самое большое, что ему было терять - это собственная шкура да рюкзак с амуницией. Винтовка, которая была дороже, чем все шкуры их отряда вместе взятые.

- Ты знаешь, когда погибает снайпер? - Маерс выжидающе уставился на Джона своими светлыми тусклыми глазами. - Знаешь? - повторил он, не дождавшись ответа от раздраженного и не желающего поддерживать разговор Джона.

Джон скрипнул зубами.

- Когда стреляет... - нехотя выдавил он.

- Когда стреляет, - подтвердил Джек и снова облокотился на стол, согнувшись над Джоном. - Тогда, когда делает свой выстрел. Это единственный момент, когда противник может его увидеть. Вспышку в темноте. Маяк "я здесь, стреляйте"!

Джон сглотнул. Ему не хотелось поднимать голову и смотреть на Маерса снизу вверх, тело физически протестовало против этой позы. Покорной и побежденной. Даже несмотря на то, что понимание медленно заползало в его голову, как тот самый болотный туман сырых азиатских джунглей. Вместо этого он глядел на него пылающим взглядом из-под бровей, сжимая кулаки с такой силой, что ногти впивались в ладони, а жесткие края наручников вот-вот прорезали бы кожу на запястьях.

- В тот момент, когда ты покажешь себя другому снайперу - считай, что ты уже мертв. Потому что он, в отличие от тебя, не придет с холостыми патронами. Он не промажет. Твой выстрел будет последним, что ты сделаешь в своей жизни.

- Хватит уже этих метафор, - едва слышно ответил Джон низким хриплым басом, почти шепотом. Угрожающим, смертельно опасным. - Если тебе есть, что сказать полезного - скажи. Если нет - не трать моего времени.

- Я не могу тебе сказать, как обнаружить твоего демона. Я их не искал никогда. Они сами приходили. Но если ты хочешь жить и тебе все еще дорога твоя шкура, лучше не ищи Желтоглазого. Он другой, он сильнее остальных и ведет какую-то большую игру. В тот момент, когда он узнает о твоем существовании, все будет кончено. И ты нарисуешь себе на лбу большую красную мишень.

- Это не важно, мне нужен этот ублюдок, и я сделаю все, что...

- Дин и Сэм. - Вдруг резко произнес Джек.

Джон напрягся и замер.

- Что?

- Твоих сыновей зовут Дин и Сэм.

- Что ты...

- Ты готовил и тренировал их столько лет... Ведь именно для этого боя? Так ведь? Убить своего демона?

- Это тебя не касается, все, что мне нужно, чтобы ты сказал как.

- Я уже ответил, - развел руками Маерс, - Я не знаю, как их найти, если они скрываются. Они хитрые твари. Я не знаю, как их убить. Так и не смог ни разу. Но я могу помочь тебе только одним. Советом. Оставь эту идею. Оставь этого демона. Отступись, и ты будешь жить. Твои сыновья будут жить.

- Ты мне угрожаешь?

- Не я. Твой старший, за то, что будет сражаться с тобой плечом к плечу, войдет так же с тобой в эту большую ловушку. Ты сам его туда заведешь как агнца на заклание. И тебе очень... очень сильно повезет, если демон просто убьет его. А не будет пытать и мучить его у тебя на глазах, отрезать от него по маленькому кусочку, пока ты будешь слушать, как он умирает в агонии, слышать, как молит тебя о помощи. Смотреть и не быть в состоянии спасти его, помочь или хотя бы избавить от страданий. Если тебе не придется видеть, как он обустраивается внутри его тела, как убивает его руками.

Джон уже с трудом держал себя под контролем, стараясь дышать спокойнее и не взорваться в эту же минуту. Но картины сами собой появлялись перед глазами от каждого сказанного Маерсом слова. Реальность все этого начинала ужасать его намного больше, чем привычные почти ежедневные кошмары о смерти и страданиях собственных сыновей, кошмары, которые стояли бок о бок с теми, где живьем горела его жена.

- Он сделает тебе так больно руками сына, как никто не делал. А потом... потом он возьмется за твоего младшего. И я, уж поверь мне, думаю, его ждет нечто более страшное, чем смерть от руки демона или собственного брата...

- О чем ты? - уже не сдерживая даже собственного ужаса, отшатнулся Джон.

- Я не так глуп, как тебе кажется. И ты знаешь, о чем я. Давно знаешь. Желтоглазому демону что-то нужно от твоего младшего сына. Он ему нужен. И совсем не мертвый. Твой младший. Он особенный, ведь так?

Джон прикусил нижнюю губу и отвернулся от Джека, который практически просверливал его взглядом, пытаясь уличить во лжи, в обмане, который столько лет, как страшный сгнивший скелет, так долго таскал с собой Винчестер.

[Omela]

продолжение

- Он очень особенный. Ведь за ним приходил тогда демон? Тогда, когда убил твою жену.

- Нет!

- Нет смысла, Джон. Нет смысла отпираться и придумывать ложь передо мной. Даже самый большой идиот давно догадался бы, что младенец, выживший после встречи с демоном, очень даже особенный. И я могу поспорить, что он часть той большой игры.

Джон резко повернулся к Маерсу с недоверием и ужасом в глазах.

- Нет...

- Ты ведь нашел других, таких же, да, Джон? - увидев реакцию Винчестера, он кивнул. - Нашел.

- Именно поэтому я должен найти и убить этого демона! - взорвался Джон, словно переполнявшее его давление прорвало последнюю преграду самообладания. - Поэтому я готов на все, чтобы достать его! До того, как он подберется к моему сыну. К любому из них! Я не дам ему даже приблизиться к ним, не то что пальцем тронуть!

- И как ты собираешься это делать?! - крикнул в ответ Джек. - Я не смог убить ни одного демона, что приходили ко мне. Ни одного! Никто не смог! И ты не сможешь! Особенно этого демона!

- А мне плевать, что кто-то не смог! Я смогу! Я сделаю это, потому что у меня нет выбора! Я найду способ! И если ты не в состоянии мне помочь, это не значит, что я не смогу найти другой способ!

- Ты труп, Джон! От одной только мысли уже труп! Твои дети обречены! Ты со своей одержимостью не видишь ничего дальше ярости и мести! Ты отнимаешь у них шанс выжить, если уж тебе так наплевать на собственную жизнь! Хоть одному из них!

- Одному?! - в изумлении воскликнул Джон. - Ты предлагаешь мне выбрать жизнь, обменяв ее на одного из них?

- Демон заберет свое, и лучше тебе не стоять у него на пути.

- Нет, Маерс! Эта тварь никого и никогда у меня больше не заберет. И ни я, ни Дин не позволим ему наложить свои лапы на Сэма...

- Вы будете мертвы. Оба! Ты не понимаешь? Я помогаю тебе единственным подходящим советом! Если ты не отступишься, вы оба будете мертвы, а твой младший отправится прямиком в его лапы, что бы он ни собирался с ним делать! На этом все кончится! Все, понимаешь!

- Нет!

- Я знаю! Знаю, что говорю, потому что моя жизнь кончилась! Все мертвы вокруг меня! Все, что я теперь делаю, это рисую защитные знаки, варю зелья и ведьмовские заклятия накладываю, чтобы только демон не унюхал меня. Чтобы прожить еще хоть один день! Просуществовать на этой земле!

- Ты трус... - вдруг тихо прошептал Джон, затем добавил громче, но уверенней: - Ты самый настоящий трус, бежишь, как крыса, и прячешься...

- Потому что нет иного пути, упрямый ты идиот! Нет!

- Я не так устроен! Мои дети не так устроены, чтобы сдаваться и прятаться, чтобы продавать другого за возможность жить. Мы, скорее, себя продадим! Я, скорее, себя обменяю на их жизнь, чем сдамся и дам им погибнуть!

- Но именно это ты и делаешь! Ты ведешь их к неизбежному! Ты идешь к смерти сам и тащишь их обоих за собой!

- Если ты можешь мне помочь, помоги, - внезапно успокоился Джон. - Дай мне все, что у тебя есть.

- Это все бесполезно!

- Нет, и ты сам это знаешь. Ты сам веришь, что можно найти способ, потому что иначе не согласился бы встретиться со мной. Не стал бы меня ждать ни одной лишней минуты, не стал бы сейчас говорить со мной. Даже из чертовых альтруистских побуждений. Тебя бы здесь вообще не было бы.

Джек Маерс распрямился, снова упрямо сложив руки на груди, не желая поддаваться и признаваться. Но его молчание говорило о том, что Джон был прав.

- У тебя все еще есть надежда. Хоть мизерная и почти мертвая, но она все еще есть. И ты хочешь, чтобы она оставалась. И она останется, потому что ты поможешь мне, и я найду способ убивать этих ублюдков. Найду способ спасти все те жизни, которые они могут еще отнять. А ты сможешь загладить всю ту вину, что жрет тебя изнутри как раковая опухоль.

На этих словах Джек переменился в лице, глаза его потемнели, и угрожающим движением он близко наклонился к лицу Джона, готовый словно вот-вот выдернуть из внутреннего кармана старой куртки свой нож и одним взмахом перерезать Джону горло. Решить все свои проблемы с упрямым одержимым местью Винчестером.

Но он лишь сделал медленный глубокий вдох, затем выдох.

- Но это уже не изменит ничего, - произнес он очень тихо, - ни для тебя, ни для меня.

- Если это изменит для кого-то еще, то оно стоит того, чтобы попытаться. Я могу спасти своих детей. Могу спасти жизни других людей. И ты можешь. Потому что ты все еще охотник, Джек Маерс.

- Ты сумасшедший, Джон... - проговорил Маерс, качая головой. - Все были правы насчет тебя. Все до единого.

Не дав Джону больше сказать и слова, Джек развернулся и, обойдя стол, направился к лестнице. Послышались его громкие шаги и скрип старых ступенек, когда тот поднялся наверх.

Джон медленно выдохнул и в сотый раз за сегодня огляделся. Совершенно пустой подвал, даже шкафов, полок или старого хлама в этом месте не наблюдалось. Должно быть, это все еще был тот заброшенный дом. Ведь не было ни единого следа людей. Что бы там ни задумал дальше Маерс, пора было выбираться из оков. Теперь еще больше он желал выпутаться из них и мчаться отсюда как можно дальше. Теперь его занимали совсем иные мысли. И даже то, что Маерс оказался не слишком ему полезным, уже не казалось такой уж большой проблемой. По крайней мере, теперь он не будет обманывать себя иллюзиями и верить, что Джек именно тот человек, который сдвинет его Охоту с мертвой точки.

Джек сдвинул нечто в его душе и мыслях. Но совсем не то, на что рассчитывал Джон.

Шаги вдруг послышались вновь, и Маерс - это Джон узнал по звуку - вернулся к нему в подвал, обошел стол и, встав напротив, положил на стол небольшую потрепанную записную книжку. Когда-то белый или светло-серый переплет уже перестал быть таковым из-за въевшихся коричневатых пятен, то ли грязи, то ли крови. То ли всего вместе.

- Здесь то немногое, что я могу тебе отдать. Несколько заклинаний для защиты, рецепты ведьмовских мешочков. Они помогут тебе скрываться какое-то время, но это ненадолго. Если демон захочет тебя найти, то он найдет.

Джон в изумлении посмотрел на него, затем снова на книжку.

- Спасибо... - начал было он, и это было искренней благодарностью, потому что было большим, чем, оказалось, мог дать ему Джек. Он отдавал часть своей защиты и известно какой ценой.

Но Маерс прервал его.

- Не за что благодарить. Тебя это не спасет. Только даст немного времени. - Джек немного засомневался, потом продолжил: - Тебе стоит найти одного твоего старого приятеля.

- Кого?

- Элкинса.

- Зачем? С ним что-то случилось? Ты что-то знаешь? Он же охотится на вампиров, а их практически не осталось...

- Еще не случилось... пока. Найди его, может, разговор с ним будет более плодотворным, - на этих словах Маерс развернулся и пошел прочь. - Прощай, Винчестер. Увидимся в аду.

Джон снова услышал стук шагов по лестнице.

- Постой!

- Мой тебе совет, - послышалось сверху, - беги от своих детей. Беги, и как можно дальше.

- Маерс! Развяжи меня! - крикнул вдогонку Джон, но ответа так и не удостоился.

Вот скотина. Мог бы хоть что-то оставить ему, чтобы выбраться из пут. А выбраться было ох как нужно и чем быстрее, тем лучше. Потому что Джон услышал последний совет Джека, прислушался к нему, но сделать решил с точностью до наоборот, и впереди у него была еще долгая дорога.

[Omela]

Глава 13

***


Сложно было спорить с аргументом о том, что в горах нет лучшей машины, чем полноприводный внедорожник. И как ни больно было Дину вновь оставлять свою девочку на замусоренной стоянке, граничащей с почти лысым заброшенным пустырем, это было наилучшим решением. Покрыться пылью не так страшно, чем застрять где-то на размытой дороге в колее глубиной по колено.

Да и с самим Бетчером сложно было спорить. Он знал дорогу, он знал горы, он был за рулем.

Все, что бармен внятно смог рассказать, это что Норман, как пьяница с очень большим стажем, всегда находил дорогу в свой небольшой домишко на окраине Элк-сити. Автопилот первого класса. Но редко, очень редко, только по очень серьезным случаям, он уходил в горы в сильном подпитии в одну из охотничьих хижин, принадлежавших их с Бетчером-старшим - умершим отцом Дэвида - компании.

Дэвид не сильно хотел вдаваться в подробности семейного бизнеса своего отца и Нормана, видать, все кончилось не слишком хорошо, оставив до сих пор саднящие раны. В чем-то он был не слишком разговорчив, но Дин и не планировал пока разбираться в этих подробностях. По крайней мере, пока это не имело прямого отношения к делу.

Дороги, вьющиеся от города-осьминога в горы, никто не асфальтировал за ненадобностью, и Дин только порадовался за свою Импалу, что она сейчас не с ним. За свою задницу он так же порадоваться не мог, а пару раз был не рад и за голову с желудком вместе взятыми. Головой он приложился о потолок на особенно внушительной яме, а желудок внезапно решил, что у него морская болезнь, и плевать, что море отсюда не видно даже с самой высокой вершины. Во всем виновато похмелье, которое до сих пор туманило его мысли. Может быть, немного чересчур.

В конце концов, он умудрился отправиться в лес, где обитает монстр-убийца. Без подкрепления, даже толком не разведав о нем ничего, не дождавшись вечера и не позвонив Бобби, которого он и напряг этим заняться.

Было в этом что-то совсем бездумное, импульсивное и... то самое, за что отец уже пару десятков раз обещал оторвать голову, потому что он ей пользуется не по назначению. Здравый смысл временами начинал скромно убеждать в полном идиотизме.

Но что Дин мог поделать? Против таких сильных аргументов, как человек в опасности, - между прочим, очень даже вероятно именно по его вине - и абсолютно детской, но от этого не менее привлекательной вероятности доказать отцу, что он может разобраться с проблемой посерьезнее, чем озлобленный Каспер в чьем-то шкафу.

Хмурое и обеспокоенное состояние Дэвида, конечно же, больше всех делало свое дело. Если старик Норман действительно ушел в лес, даже будучи знакомым с ним лучше, чем с пальцами на собственных ногах, он мог быть в очень серьезной опасности. Намного более страшной, чем просто потеряться по пьяни. А Дин сюда именно за этим и приехал.

Но какая-то часть его все же надеялась, что Норман найдется в охотничьем домике, спящий без задних ног или ворчливый, как блохастый пес, но живой и невредимый.

Не было сильнее и ненавистнее чувства для Дина, чем угрызения совести.

Дэвид долго рулил по горному бездорожью, постоянно сбрасывая скорость и медленно выворачивая вокруг крупных луж, которые скрывали в мутной воде, скорее всего, глубокие ямы. Густые брызги порой долетали до окна, возле которого сидел Дин, и постоянно приземлялись на капот старой машины. Потом так же лениво сползали вниз, чтобы на их место прилетели новые. Сегодня не было солнечно, и, кто знает, может, даже пойдет дождь. Мерзкий и осенний. Почти ноябрь все-таки.

Как Дин ни старался запомнить дорогу, сконцентрироваться было достаточно сложно. Оставалась одна надежда, что он запомнит ее лучше на обратном пути. А еще больше хотелось, чтобы повода вернуться сюда не было, и запоминать ее не было надобности.

- Далеко же он забрался. Настоящая глушь, - попытался он снова начать разговор. Дэвид уже долго сидел, пожевывая губу с нескрываемым волнением.

- Это не глушь. Везде, где есть дорога, хоть наполовину годная для машин – считай, сплошная цивилизация. Глушь - это на север. Там больше нет городов и дорог до самой Сиринги.

- Сиринги?

- Городок - полторы улицы, десяток домов. Не знаешь, куда идти, пройдешь мимо. Но до него несколько суток пешком по горам. Так до него добраться почти невозможно. А мы сейчас северо-западней Элк-Сити. Примерно в середине между двумя вершинами: Айрон и Пайлот Ноб.

- Значит, тут у него охотничий домик? Как он мог добраться так далеко пешком? - удивился Дин.

- В принципе мог, он уже делал это не раз. Хотя ты прав. Далековато для пешей прогулки среди ночи.

- Ты не думаешь, что он мог... ну, наткнуться на того пса, - Дин кашлянул, - или волка.

Дэвид повернулся к нему на мгновение. Затем снова вернул взгляд к дороге.

- Если идти лесом напрямую, по дну долины, то получается намного короче. Вариантов два: либо он пошел лесом, либо он взял машину.

- Машину? Насколько я могу вспомнить, он с трудом стоял прямо, - Дин поерзал на сидении от нехорошей мысли, хотя по дороге не было ни намека на разбившийся автомобиль, как подтверждение печальной судьбы пьяного Нормана за рулем.

- Норман водил машину, еще когда тебя на свете не было. И трезвым, и пьяным. Он может проехать по этой дороге с закрытыми глазами, если ты на это намекаешь. К тому же, если бы он и въехал где-то в дерево по дороге, мы бы его уже нашли. А крутых оврагов здесь нет, чтобы свалиться.

Возможно, это решало одну проблему, но, если все же Норман пошел пешком через лес, найти его станет сложнее. Или вообще уже невозможно.

- Понять одного не могу, зачем ему забираться в такую даль, если у него в городе есть нормальный дом?

- Лес - его дом, - ответил Дэвид. - Был им столько лет, сколько никогда не была та одинокая хибара.

- Он егерь или что-то вроде того? - попробовал выудить информацию Дин.

- Охотник и проводник. Он, мой отец и еще пара человек... они водили людей на охоту в эти леса. Туристов всяких, приезжих охотников, любителей пострелять на природе. Тех, кому скучно петь песни вокруг костра в кемпингах. Это было их общее дело.

- И что случилось? - Дин уже почти перестал следить за дорогой и наполовину повернулся на сидении к Дэвиду. Тот снова коротко на него глянул, будто сомневаясь. Потом все же ответил:

- После смерти моего отца все изменилось. Покатилось вниз по наклонной. Они стали ссориться. Друг с другом, с клиентами. Норман сильно запил и пару раз бросил людей в лесу. Сначала их покинул Эдвард, - Дэвид с сожалением покачал головой, - а он у них вел все бумажные дела, считал бухгалтерию, платил налоги, получал лицензии. Все стало еще сложнее, потому что ни Норман, ни Рик в этом не разбирались. У Рика начались проблемы в семье, и он тоже бросил дело. Последний, кто с ним оставался, был Том...

- Постой, - прервал его Дин, - Том?

Дэвид удивленно на него посмотрел.

- Ты знаешь Тома?

- Эм... я...

[Omela]

продолжение

Ответить он толком не успел, потому что из-за очередной группы елей показался старый деревянный дом, плотно воткнутый между деревьев у дальнего конца небольшой узкой поляны. Дорога здесь кончалась, упираясь прямо в крыльцо обшарпанного и неухоженного охотничьего домика, заросшего вьюном и кустарником возле самых стен. Вместе с домом показался и старый замызганный грязью почти до самой крыши грузовичок. Древняя, как и сам Норман, модель Форда неопределенно серо-коричневого цвета. От колес стоявшей поперек дороги машины длинными вспаханными бороздами тянулись прорытые резким торможением колеи.

Дэвид подвел свой внедорожник совсем близко и остановился рядом на обочине, там, где земля была суше и ровнее из-за толстого ковра высохшей, покрытой грязью травы. Едва заглушив двигатель, он выпрыгнул из машины и бросился к форду, резко открыв пассажирскую дверь, чтобы заглянуть внутрь.

Дин, выбравшийся вслед за ним, в несколько шагов обежал вокруг и тоже заглянул сквозь грязные стекла в салон форда. Внутри было пусто. Определенно, кто-то приехал сюда на нем, и, кроме Нормана, было некому. Дин положил ладонь на капот форда - абсолютно холодный. Значит, давно, что было неудивительно. Но убедиться стоило.

Бетчер громко хлопнул дверцей и уже спешил в дом, где, по всей видимости, должен был находиться блудный друг семьи, старый охотник с очень большими проблемами с алкоголем. Забыв о головной боли и всех собственных недомоганиях, Дин побежал за Дэвидом, гонимый одной только мыслью: только бы он был здесь.

Незапертая дверь, наверное, была хорошим знаком - хозяин добрался до дома, - и Дэвид уже скрылся внутри. Дин торопливо подошел к дому и заглянул внутрь темного помещения, тут же отмечая, как темно и стыло внутри. Совсем не похоже, чтобы кто-то здесь жил уже долгое время. Тяжелая деревянная дверь нехотя открылась шире, и он, оглядываясь, вошел. Царил полумрак, а единственный свет исходил от небольших немытых окон, которые густо затянуло вьюном.

- Норман? - вопросительно крикнул Дэвид, стоя посреди небольшой квадратной комнаты, видимо, служившей чем-то вроде гостиной. Центр дальней стены занимал грубый кирпичный камин, давно погасший и неживой. Перед ним древний, как борода Моисея, диван и одно кресло, на полу пестрый плетеный ковер с этническим индейским узором. Вся стена над камином - музей, выставка мертвых голов животных, должно быть, трофеев, успешных вылазок на охоту. Но все такой же слой пыли на их остекленевших глазах, что Дину стало немного не по себе. Будто на него таращились одуревшие от одиночества призраки умерших зверей с немым вопросом, что он здесь делает.
Если бы Дин был ребенком, ему бы здесь понравилось, это было бы как в фильмах - охотничий домик с чучелами и шкурами, старые охотники перед камином рассказывают свои байки. Но для него сказки кончились слишком рано, и охотничьи домики теперь были совсем другими местами. Другие трофеи, другие байки. Другая жизнь и другая смерть. Целые арсеналы оружия, мешков с солью и бесконечные бутылки алкоголя, стройными рядами стоящие или лежащие у стены. Как павшие солдаты после последнего выстрела расстрельной команды.

Дэвид, не услышав ожидаемого ответа, скрылся где-то за дверью справа. Дин подозревал, что там могли находиться одна или две спальные комнаты. Наверняка тесные и с узкими койками, как в армии. Удобство не для этих мест и не для этих людей.

Все, что ему осталось, это оглядеться здесь самому в поисках следов пребывания человека.

Следы обнаружились. С правой стороны комнаты, в уголке ближе к двери, была обустроена маленькая кухня с чугунной печкой-плитой, полками с провизией - консервами по большей части - и неровными пирамидами старой металлической посуды на единственной тумбочке.

Следами оказалась стертая на столешнице тумбочки пыль, словно кто-то искал здесь что-то. Приоткрытая дверца шкафчика, куда Дин тут же осторожно заглянул, найдя, правда, только все те же консервы в узорах паутины.

Норман, должно быть, тоже не нашел того, что искал. Собираясь отойти, Дин случайно зацепил что-то носком ботинка под тумбочкой, стоявшей на высоких тонких ножках. Это оказалась пустая бутылка из-под дешевого виски, которое брезговал покупать даже отец. В самые плохие дни. Дин нагнулся и поднял ее. Бутылка, в отличие от мебели и вещей в домике, была без слоя пыли, и даже резкий запах некачественного алкоголя еще не выветрился. Вдохнув его, Дин отшатнулся, и голова заболела с новой силой, будто напоминая, что для нее и избавления от похмелья не было сделано еще абсолютно ничего.

Дэвид вернулся из-за двери в комнаты и глянул на Дина, озабоченный и растрепанный.

- В спальнях нет, но он там точно был. Все вещи перерыты, искал что-то.

- Здесь тоже что-то искал, но вот это, - Дин показал Дэвиду бутылку, - кажется, он принес с собой.

Дэвид подошел ближе и глянул.

- Это не из бара. Наверное, его заначка. Он мог искать еще выпивку.

Дин удивленно поднял брови, покосившись на пустую бутылку.

- После того, что он выпил в баре, догнался этим, он еще и добавку искал? Кажется, я его зауважал еще больше.

Бетчер горько хмыкнул.

- Было бы чем гордиться. Белая горячка - его лучший друг.

- Так что теперь? - спросил Дин, ощущая, как недоброе предчувствие, что зародилось еще в городе после новости о пропаже Нормана, вернулось с нарастающей силой. - Он снова ушел? Куда? В лес?

- Если бы я знал, - Дэвид сделал небольшой круг по свободному пространству в центре комнаты, прямо перед спинкой обращенного к камину дивана. - Отсюда некуда идти, кроме леса. Последние кемпинги мы проехали мимо минут тридцать назад, дальше ничего. Отец всегда хотел таскать людей по диким местам, - Дэвид покачал головой, - чтобы людей поменьше вокруг и природа настоящая, нетронутая. Старый мечтатель. Здесь уже давно нет ничего нетронутого.

- Как далеко он мог уйти? - пытался быстро соображать Дин, прикидывая расстояния и время. Неровную гористую местность и множество речек и ручьев. Но он уходил ночью, а в темноте при всем желании скорость пешего похода большой быть не могла. - Есть какое-то определенное место, куда он мог пойти? Где охотился раньше, например?

Дэвид пожал плечами.

- Постели все холодные и нетронутые, он не ложился здесь спать. Диван тоже весь в пыли. Значит, он ушел почти сразу, как пришел, а это дает ему очень большую фору.

- Зачем ему вообще было куда-то уходить? - Дин еще раз, не прерывая разговора, огляделся в комнате в поисках следов Нормана. - В таком состоянии самое большое, чего бы ему должно было хотеться, - это упасть и уснуть на неделю.

Бетчер поднял глаза на Дина и тяжело вздохнул.

- Он просто такой. Когда плохо, бежит как можно дальше. Пьяный, трезвый, не важно.

Дэвид развернулся к Дину и достал из кармана мобильный телефон. К удивлению первого, здесь, оказывается, был сигнал и, видимо, даже неплохой прием, потому что Дэвид не стал танцевать по комнате, размахивая мобильником в поисках лучшей связи. Он сразу набрал номер, и оба тут же подпрыгнули от неожиданности, когда самая простая из мелодий телефонных звонков, которая могла только быть установлена на мобильный, защебетала откуда-то из угла возле камина.

- Дьявол, - тихо выругался Бетчер, подойдя к дальней стене и подняв старую нокию с пола. - Даже не стоило надеяться, что он его возьмет с собой.

- Я вообще удивлен, что здесь есть связь. Мы в скольких милях от города? - искренне удивился Дин. По лесам он полазил достаточно, чтобы знать, что здесь лучшим другом должен был стать спутниковый телефон.

- Владельцы кемпингов, которых тут, как блох на собаке, скинулись в прошлом году и понаставили по горам ретрансляторов широкого радиуса действия. Есть три вершины с этой стороны, где есть сигнал. Мы сейчас поблизости от одной из них на горе Айрон. Другая ближайшая на Пайлот Ноб на западе.

- Высокие технологии, блин. Но не могу сказать, что это не радует.

Дэвид еще мгновение в задумчивости постоял на том же месте, с мрачным видом прикрыв рукой глаза. Очевидно было, что он очень переживал за Нормана, и, даже не учитывая ситуацию с псом-людоедом, которого искал Дин, заблудиться в лесу в таком состоянии значило практически гарантированную смерть. Дину не хотелось думать о том, что причиной этого можно вполне было считать его самого, потому что он согласился на этот алкогольный допрос и не остановился вовремя, чтобы никто не потерял контроль.

Он хотел потерять контроль и добился желаемого. Цена, кажется, оказалась слишком высокой.

- Мы можем выдвинуться прямо сейчас, если ты знаешь, хотя бы примерно в какую сторону он мог отправиться. У него надежный автопилот, он привел его сюда, значит, может привести и в другое очень хорошо знакомое место. Куда-то, где есть что-то ему дорогое или важное.

Дин пытался ухватиться за ниточку, лишь бы не признавать того, что если Норману встретился пес, они его могут больше и не найти. Или найти, как и всех других, спустя слишком долгое время. Когда, кроме останков, уже находить будет нечего.

[Omela]

продолжение

Дэвид оторвал руку от лица и тяжело посмотрел на Дина. На его лице Дин мог прочесть сомнения, сожаления, ворочающийся глубоко под поверхностью гнев. Почти как у отца порой, беззвучно ползущей рекой лавы под толстой коркой прочных вулканических пород. Однажды обязательно прорвется вспышкой пламени. Неожиданно и в самом неудачном месте.

- Он мог пойти к Бегущему озеру, - внезапно устало произнес Дэвид.

- Отлично. Есть откуда начать. - Дин деловито скинул сумку на обеденный стол возле кухонного уголка и выудил оттуда свою карту, купленную у менеджера мотеля и исчерченную его пометками.

Бетчер, нахмурившись, подошел ближе и с недоверием осмотрел карту. Он сразу заметил на ней пометки, но ничего не спросил у Дина, лишь опять коротко глянул на него с сомнением.

Дин мало обращал на это внимание. Немного побегав глазами по зеро-зеленым пятнам, змейкам дорог, цифрам и надписям, он нашел два названных барменом пика и их приблизительное местонахождение.

- Мы здесь? - попытался угадать он, указывая Дэвиду пальцем на карту, чтобы он подтвердил.

- Вот здесь, - тот чуть сдвинул к северу свой палец. - А озеро здесь, - он указал на голубое пятнышко в виде небольшой восьмерки между невысокими, судя по цифрам, хребтами. Северо-восточнее их местоположения. Дальше пика Айрон.

- Туда можно проехать? - спросил Дин, в задумчивости склонившись над картой.

- Нет, только пешком, но мы не успеем до ночи.

Дин закусил нижнюю губу. Как объяснить Дэвиду, что у Нормана, скорее всего, совсем нет лишнего времени. Каждый час может быть на счету. Чем дальше тот уйдет от знакомых мест, тем меньше у него шансов выжить. Пусть он и не знал наверняка, что за стариком охотится его белый - или черный, черт его разберет - пес, но он не мог не допускать такую возможность и не сделать ничего, чтобы спасти человека.

Все предыдущие жертвы жили еще два-три дня после нападения. Но им нельзя было допускать и самого нападения тоже. Лучше всего найти его как можно быстрее и под защитой самого Дина, да и Дэвида в придачу, они не дадут никакой твари подобраться к нему.

Что-то в глубине нутра Дина все отчетливее подсказывало, что Норман идеально вписывается в портрет жертв этого пса-убийцы. Одинокий охотник в возрасте с большими проблемами в жизни. Больше половины жертв можно было бы именно так и описать. Это нельзя было упускать из внимания.
Что-то крутилось еще, но думать не было времени.

Дэвид вел себя очень тихо. Стоял над картой и думал, снова и снова проводя руками по коротким светлым волосам, будто в его голове бушевал целый ураган мыслей. И Дину отчего-то показалось, что тот тоже, скорее всего, начинает винить себя в еще не состоявшейся смерти Нормана. Не углядел, не уберег, не слишком хорошо приглядывал. Это Дину было так знакомо, что становилось больно за бедного бармена, растерзываемого чувством провала.

- У нас еще есть время, - попытался приободрить его он.

Вместо ответа Дэвид указал рукой на пометки на карте.

- Что это?

Дин быстро глянул на крестик и пару букв, обозначавшие место смерти Джозефа Савински. Последней жертвы.

- Эм, - Дин засомневался, насколько много можно рассказать Дэвиду. Втягивание гражданских в расследование слишком часто заканчивалось дополнительными неприятностями. Иногда они мешали, иногда погибали. Но всегда с абсолютной уверенностью можно было сказать, что их жизнь менялась навсегда. - Здесь было найдено одно из тел. Жертва пса...

- Пса? - Дэвид посмотрел на Дина с удивлением. - Разве не волка?

Дин коротко вздохнул и отвел глаза, потерев подбородок. Дэвид уличит его сомнения в миг. Уже уличил, судя по меняющемуся выражению лица. Правду или часть правды.

- Возможно, это пес, а не волк. Есть некоторые признаки.

Дэвид с недоверием поднял брови. Уж он-то, как собиратель слухов, знал побольше Дина подробностей всех этих смертей и охот на волка-людоеда, чтобы вот так просто ему кто-то сказал, что это не волк и он поверил.

- А остальные метки с буквами? Тоже места обнаружения тел? - продолжил он задавать свои неудобные для Дина вопросы, и тот начал жалеть, что достал свою карту вместо того, чтобы взять у Дэвида. Кажется, пути отступления закрывались сами собой. В любом случае, Бетчер ему был нужен как проводник, чтобы быстрее добраться до Нормана и спасти его. А взять его с собой полностью неподготовленным к тому, что их может ожидать, он тоже не мог. Это могло бы стать смертельной ошибкой.

- Да. Это все места похожих смертей за последний год. Я предполагаю, что это может быть один и тот же зверь. Я пытался найти... его территорию, - в последний момент все же немного увильнул Дин, - места его охоты, чтобы выследить или обнаружить логово.

- Логово... - тихо произнес Дэвид, словно сам себе, и, видимо, что-то для себя решил, не собираясь делиться с Дином. Но все же поддержал мысль, что пора выдвигаться в дорогу и попытаться нагнать Нормана, пока чего-нибудь не случилось. - Нам придется заночевать в лесу. С Норманом или без него.

Дин кивнул. Не в первый и не в последний раз. Даже не задумываясь, он полез бы в самую страшную глушь. После отцовских тренировок на выживание он мог ночевать где угодно и как угодно. Это его не пугало. Пугала только потеря времени, которое они проведут где-то в горах, в ожидании первого проблеска рассвета.

- Мы и ночью можем пойти. Я могу... отец научил меня многому... - но Бетчер не дал ему договорить.

- Отец? Где он сейчас? – почему-то он резко сменил тему.

- Он уехал, его нет в городе, - нехотя ответил Дин. Шансов, что отец вернется внезапно и присоединится к поискам, было не больше, чем падения на землю метеорита размером с Импалу. Шансов, что он вообще вернется в город...

Дэвид мгновение задумчиво смотрел на Дина, возможно, размышляя об его отце и что тот мог бы помочь, но Дин не хотел его обнадеживать лишний раз. Не придет и не поможет. Здесь только он один из представителей семейного бизнеса Винчестеров.

- Ты уверен, что он не вернется? - спросил Дэвид с тщательно спрятанной в голосе надеждой. Дин определенно не хотел ложных надежд и разочарований в конце. Неоправданных ожиданий масштабов чьей-то жизни. Он еще не настолько провалил все, что мог.

- Мы справимся без него, - сам не зная почему, упрямо ответил он, осознавая, что это, должно быть, чертовски по-детски звучит. Но он ничего не смог с этим поделать, когда в нем сомневались прямо ему в лицо.

Дэвид кивнул и отвернулся от стола. Быстро начал собираться, раздобыл где-то старую железную флягу и наполнил водой, покидал еще что-то в свой вместительный, но совсем не походный рюкзак. Дин спешно проверил оружие в своей сумке, маленькую автомобильную аптечку, которую взял из Импалы на случай необходимости, снова сложил карту и встал в ожидании Дэвида у дверей, нервно подергивая ручки сумки на плече.

Выйдя, они быстро проверили и заперли обе машины. Затем, обойдя дом по узкой тропе, по ней же направились в лес. Темнеть еще не начинало, но это был вопрос времени. Осень играла по своим правилам, отгрызая жирный кусок светового дня и надежды найти Нормана сегодня, учитывая, что тот опережает их на половину суток.

Совсем недалеко от домика сквозь душистую хвойную чащу в ложбинке между небольшими склонами протискивался узкий безымянный ручей, извивающийся по крупным булыжникам. Чистый и прозрачный, громкий, как утренний будильник при тяжелом похмелье. Дэвид, идущий немного впереди, замедлился, вглядываясь в берег ручья.

- Норман прошел здесь, - указал он на темную грязь, - тут следы. Думаю, ты прав, что он пошел в знакомое место. Направление пока нужное, поищем еще. Идем.

Дин быстро глянул на смазанный след от ботинка на засыхающей лужице возле кромки воды, проходя мимо. Бетчер определенно знал местность и шел по проторенной годами дороге. Каждый раз, делая шаг, точно знал, куда поставить ногу на неровном каменистом берегу.

Дин, сам того не замечая, погрузился в привычное ощущение солдата, ведомого своим командиром. Отец все-таки довел это в нем до привычки, и поэтому постоянно приходилось одергивать себя и возвращать в режим охотника, потому что перед ним шел самый обыкновенный гражданский с абсолютным нулем знаний о тех тварях, что выпрыгивают из темноты.

Света становилось все меньше, и после того как они покинули расщелину, где бежал ручей, они углубились в более плотную хвойную чащу. Земля под небольшим пока еще углом уходила вверх, то ровными мягкими коврами опавшей хвои, то торчащими из земли каменистыми выступами и булыжниками в несколько футов высотой.

Это был красивый лес, пусть и темнеющий и опасный из-за некоторых его обитателей. По-осеннему холодный и влажный от проходивших дождей, пахнущий сырой землей, хвоей и старой древесиной. Чудо, что такие древние прямые, как мачта, ели и пихты до сих пор не вырубили.

Иногда вдруг среди темно-зеленых елей вырастало кудрявое лиственное дерево, ломая стройную красоту похожих друг на друга братьев и взрываясь ярким пятном краски на их фоне. Ослепительно желтой, оранжевой или ржаво-коричневой. Даже в тусклом свете осенние листья, разлегшиеся вокруг корней, казались авангардным ковром. Точно те дурацкие коврики в тематических мотелях, которые вечно попадались в дороге. Все возможные сочетания стилей и цветов делали их порой безвкусными и кричащими, но здесь эта яркость отчего-то не резала глаза.

Дин до конца не мог понять, но в лесу он начал ощущать странный душевный покой. Все его переживания последних дней и терзания замученной семейными драмами души уползли куда-то в мягкий ватный туман в голове и на сердце, который тихо выбрался из потаенного уголка и плотно обволок его.

[Omela]

продолжение

Они шли достаточно быстро, и склон постоянно менял угол наклона, отчего дыхание сбивалось, ноги скользили по влажной тропе, а Дэвид впереди начинал тихо чертыхаться, хватаясь за шершавые стволы, чтобы не упасть.

Знакомый азарт охоты, раж погони уже должны были вспыхнуть как керосин от нечаянной спички, но вместо них лишь тихо тлело беспокойство и тишина... непонятная и непривычная. В то время как обостренные чувства впитывали в себя окружающее пространство, раскладывая их на звуки, краски, запахи, едва заметные следы и очевидные тропы, мысли продолжали возвращаться то к отцу и последнему с ним разговору, то к Норману, разочарованно бросающему гневные реплики в адрес Дэвида, его обреченности и пустоте во взгляде - старого человека, которому больше нечего терять.

Действительно ли было так или нет? Может, он все же ошибался и выдавал чужие эмоции за увиденные в том человеке. Может, кому-то совсем другому уже было нечего терять.

Они шли уже несколько часов, и иссушенный похмельем организм Дина начал потихоньку выдавать ему сигналы усталости, которые все труднее было игнорировать. Жажда, которую он, как мог экономно, утолял из своей собственной маленькой фляги, из-за хороших физических нагрузок и того, что его постоянно бросало в пот, очень быстро начала завоевывать первое место в списке его желаний. Очень захотелось набрести на очередной горный ручей с кристально чистой ледяной водой и напиться оттуда, наплевав на все предосторожности.

Бетчер, погруженный в свои мысли и переживания, был неразговорчив. Он периодически оглядывался на Дина, когда тот спотыкался или находил очередной след, пропущенный им, но по большей части ему было достаточно звука его шагов и дыхания за спиной, чтобы точно знать, что тот все еще идет за ним.

Вскоре им пришлось достать фонарики, потому что плотный навес еловых ветвей над головой заблокировал последний свет вечернего неба. Дорога становилась труднее, даже несмотря на то, что теперь они спускались вниз по склону, обогнув один из небольших хребтов. Надежда, что они найдут Нормана где-то по дороге, таяла на глазах. Здесь нужна была полноценная поисковая операция, возможно, намного умнее было бы вызвать рейнджеров, которые собрали бы людей и уже намного эффективнее прочесывали лес в поисках заплутавшего пьяницы. Но Дэвид, кажется, знал, что он делает, и от попытки Дина предложить эту идею отмахнулся, аргументируя тем, что в последнее время от рейнджеров совсем не было толку.

Только то, что Бетчер знал тропу, - а она пока еще действительно была тропой - давало им возможность двигаться вперед и шанс свернуть себе шею в темноте сводила к совсем небольшому. Из-за включенных фонарей пространство вокруг сузилось до двух освещенных коридоров, а тьма за их границами загустела и уплотнилась, каждой корявой шевелящейся формой заставляя воображение додумывать то, что не видело зрение.

Страшно не было ни одному из них, но здравый смысл рано или поздно должен был возобладать. По крайней мере, на это надеялся Дин, хоть его и начало одолевать ужасно нелюбимое чувство угрызения совести. Он устал, он был чертовски голоден и еще более ужасно хотел пить. Отец бы сказал, иди, солдат, пока не упадешь. Сэм миль шесть назад вынудил бы всех сделать привал, аргументировав это десятком рациональных причин. Дин же продолжал идти, задвигая на задворки свои желания. Там, в лесу, где-то находится человек. Одинокий и потерявшийся в больше, чем одном смысле, и его жизнь балансировала на волоске, как канатоходец с простреленной ногой.

Норман потерял все ценное, возможно, кроме Дэвида, который все еще пытался заботиться о нем. Дело его развалилось, работы не осталось, все друзья его покинули...

Стоп... Дин чуть буквально не затормозил на месте от пришедшей ему внезапно в голову мысли. Внезапно с кристальной четкостью перед его глазами встала его размеченная карта, его листок из блокнота со списком жертв и распечатанные на засыхающем принтере статьи. Потом разговор с Дэвидом по дороге в горы...

Сначала их покинул Эдвард. У Рика начались проблемы в семье, и он тоже бросил дело. Последний, кто с ним оставался, был Том...

После того, что вы мне с Савински последний раз тут устроили.

Это были не просто имена знакомых и бывших партнеров Нормана, его собутыльники и друзья. Это были имена из его списка. Пары букв, обозначавшие имя и фамилию на точках, где были найдены мертвые тела. Все, кроме Тома...

Только идиот не увидел бы в этом совпадения. Точности, с которой все партнеры этого нестабильного почти семейного бизнеса канули в небытие от лап пса-убийцы.

Кажется, именно это должно было быть каким-то ключом. Чем-то, что было очевидным, но никак не поддавалось осознанию. Чертово похмелье и ватные мозги.
Дин начинал уже сердиться на себя... как вдруг налетел на спину внезапно остановившегося перед ним Дэвида.

- Эй, осторожно, под ноги смотри, - отшатнулся от него бармен, поднимая руки и хватаясь за плечи Дина, будто тот опять собирался упасть, хотя вроде бы и нет на самом деле.

- Прости, задумался на мгновение, - Дин повел плечом, стряхивая руку, вцепившуюся в куртку.

Дэвид бесцеремонно посвятил ему фонариком в лицо, Дин отдернулся от ослепляющего света, вскинув руку в защитном жесте.

- Не мудрено, - сказал Бетчер, пока Дин пытался оправиться от ослепления и вспышки головной боли, им вызванной. - Ты хоть проспался вчера?

- Относительно, - буркнул Дин, берясь пальцами за переносицу и сжимая ее, будто это могло как-то выключить все неприятные ощущения.

- Угу... - саркастично хмыкнул Дэвид. - Пора делать привал, дальше местность становится круче, и мне не хочется искать твою разбившуюся тушку, где-нибудь у подножия или в овраге.

- Я в порядке, мы можем нагнать больше. Может, он уже совсем рядом.

- У нас есть четкий след, Дин. И мы ему совсем не поможем, если сами попадем в неприятности, - заключил Дэвид, взывая к разуму и логике. - Мы не видели следов крови или того, что с ним что-то не так, кроме того, что он петлял. В конце концов, он пьяный в хлам, а у них живучесть обычно повышается.

Странное отношение Дэвида на мгновение удивило Дна, но все же он был прав, и со сломанными шеями они Норману не помощники. Наверное, все же старик причинил Бетчеру немало бед. Не было в нем какой-то искры, как в отце, например, которая могла гнать его без устали вперед, если близкие были в опасности. Но все люди разные и не факт, что Винчестеры были эталоном семейных отношений, скорее, наоборот.

Дэвид зашуршал ногами по опавшим листьям и, слегка задев Дина плечом, прошел куда-то мимо. Когда Дин развернулся к нему, тот уже стоял под большим деревом рядом с крупным, заросшим мхом камнем.

- Разведем костер, ты будешь спать первым, пока не упал носом в землю.

- Да мне не нужно, пару минут посидеть, чтобы ноги отдохнули, и я как огурчик.

- Ага, такой же зеленый и в пупырышках? Сынок, ты даже на маринованный сейчас не тянешь, так что тащи сюда свой зад и разводи костер. - Дэвид уселся на выступающий из земли крученый корень, едва видный в темноте, и закрепил у основания ствола свой фонарик, чтобы тот светил вниз.

Дин устало потер лицо, но спорить не стал. Уголок, найденный Бетчером, был вполне пригодный для короткой остановки. Земля была сухая и мягкая из-за толстого слоя мха и опавших листьев под самым деревом. С двух сторон они были окружены камнем и старым широким стволом дерева. Спины были надежно прикрыты.

Костер он развел быстро, любой скаут умер бы от зависти, если бы только не знал, какими тренировками он добился таких успехов. Джон Винчестер тренировал не скаутов, скорее, морских пехотинцев. Но небольшое уютное пламя сразу очертило вокруг них полусферу света и тепла. Руки сами собой потянулись к огню, когда Дин уселся у самого ствола и прислонился к нему спиной. Он вынул свой пистолет из-за пояса джинсов и переложил в карман куртки, чтобы в случае опасности можно было очень быстро его выхватить. Дэвид наблюдал за ним в полглаза, роясь в рюкзаке.

- Держи, - он что-то бросил Дину, и тот поймал, даже не задумываясь.

В руки ему приземлился блестящий пакет с армейским сухпайком. Дин улыбнулся.

- Это у тебя в комплекте с машиной?

- Это на экстренный случай, - ответил Дэвид, распаковывая свой пакет, - который, я считаю, вполне наступил. Ешь и прикрой глаза на пару часов, я подежурю первым. Устал слушать, как ты спотыкаешься.

- Просто ногу натер... - Дин зашуршал пакетом, доставая более мелкие упаковки с продуктами.

Всякую ерунду вроде крекеров, ирисок и пакетика с растворимым кофе он распихал по карманам, оставив себе только большой герметичный пакет с основным блюдом и пластиковую ложку. Сейчас он был благодарен за любое топливо для его подыхающего мотора. Так же спрятав в другой карман химическую грелку для разогрева ужина, он положил плотный блестящий пакет на небольшой камень возле костра, что уже успел нагреться. Пары минут хватит, чтобы содержимое не было совсем холодным и не встало комом в горле.

Дэвид занялся своим ужином более основательно, распаковывая все и деловито раскладывая и смешивая все в человеческий ужин. Дину было почти плевать, а еще его глаза начали предательски часто закрываться. Тело, уже не поддаваясь контролю, медленно тяжелело и проваливалось в мягкий мох. Дэвид громко кашлянул, будто бы прочистить горло, но Дин знал - чтобы разбудить его. Нужно было занять себя разговором хоть на пару минут. Он перевернул пакет на другую сторону и вскрыл ложку.

- Что за дрянь ты держишь у себя под стойкой? Это вообще можно пить? - спросил он у ничего не подозревающего Бетчера. - Давно меня так не накрывало с одного стакана.

[Omela]

продолжение

Дэвид на мгновение замер, потом шмякнул на камень свой обед в упаковке и пожал плечами.

- Это самогон. Или вроде того. Привез его из отпуска, - пока еда грелась, он взял палку и начал шевелить дрова в костре, разметая небольшие фонтанчики искр. - Не собирался никому давать пить, потому что, кажется, в нем градусов восемьдесят. Какого черта вы его взяли? - он вдруг недобро глянул на Дина. - Ты хоть понимаешь, что... - он запнулся, - ты представляешь, что ты, такой молодой и здоровый, чуть коней не двинул с похмелья? А что будет с Норманом? Он, конечно, прожженый алкаш, но он старик!

Дин чувствовал, как кровь приливает к лицу и шее. Провалиться бы сквозь землю. Прямо здесь. Не хотелось представлять, что могло случиться с Норманом сверх всего того, что уже произошло. Еще один повод для беспокойства, еще один способ умереть...

Плечи Дина сами собой поникли. Дэвид не стал проявлять к нему милосердие и успокаивать его тем, что это не его вина. Скорее, наоборот.

- Это мексиканское дерьмо непонятно из чего сварено, и я привез его как сувенир. А вы решили попробовать. Вполне могло быть отравой! - Дэвид мгновение смотрел на Дина, и тому казалось, что тот крайне зол на него. Есть за что. Потом он вдруг резко сменил тему: - Лопай свой обед, а то он скоро расплавится, - кивнул в сторону греющегося пакета.

Дин поднял уже теплый пакет, раскрыл его и едва не закашлялся от душного тяжелого запаха тушеных бобов с чили, когда с трудом вскрыл толстую упаковку. Этот обед мог его убить. Наверняка был острым, но выбирать не приходилось. Зачерпнув пару раз ложкой оранжевое месиво, он убедился, что есть все же можно, но и пить придется после него больше.

Остаток трапезы Дэвид задумчиво смотрел в огонь и время от времени оглядывался по сторонам. Кидал неопределенные взгляды на Дина, словно решая какие-то дилеммы в уме. Казнить или помиловать.

Не доев до конца, Дин завернул пакет и убрал его подальше в сумку, чтобы не привлекать лишний раз животных, застегнул ее, потом поплотнее укутался в куртку, запахнув ее и сложив руки на груди. О том, что пара часов сна ему не помешает, он не успел додумать, потому что уже провалился в беззвучную и гостеприимную темноту.

[Гость]

Добавила себе 13-ую главу... Пока упорно сдерживаю себя, не читаю... Хочу насладиться чтением сначала и до конца. Восхищаюсь вашим творчеством, Omela! Вы мой любимый автор! tatka

[Omela]

Гость, и как вам только терпения хватает? Я бы так долго ждать не выдержала.
Спасибо за ваши слова, мне очень приятно иметь таких читателей
Для вас и стараюсь. Всех тех, кому так нравится.

[dark_seven]

Omela,

и как вам только терпения хватает? Я бы так долго ждать не выдержала.

- вот точно
я каждый раз собираюсь дождаться окончания, а потом прочитать всё сразу, но ... Перечитываю уже третий раз - и каждый раз с огромным удовольствием

[Omela]

dark_seven, третий раз не законченное перечитываете? Вот это героизм
Ну, вы, читатели мои, даете

[Omela]

Глава 14

***


На то, чтобы выбраться из наручников, у Джона ушло намного больше времени, чем ему хотелось бы. Два куска толстого провода, намотанные на его ноги, держали очень крепко, и расслабить их практически не удавалось. Как и не удавалось извернуться так, чтобы рукой достать до металлических браслетов. Не то чтобы ему это могло помочь. Как назло, спрятанная в толстом многослойном манжете куртки маленькая отмычка оказалась в том рукаве, который Маерс закатал, чтобы порезать его серебряным ножом, тестируя на принадлежность к оборотням. Когда он с трудом смог сдвинуть стул ближе к старому столу с надеждой на гвоздь или хотя бы толстую щепку, оказалось, что стол хоть и старый, но чрезвычайно прочный и без торчащих из него гвоздей. Ни под столешницей, ни у ножек их не оказалось.

Много воздуха ушло на то, чтобы высказать Джеку все, что Джон о нем думает, и наслать на него несколько проклятий. Не настоящих, конечно же, тех, что, в основном, состояли из нецензурного лексикона и обещали множество неприятнейших последствий получателю.

Но терпение и труд все перетрут. Чертов стул оказался достаточно старым, чтобы Джону удалось раскачать подлокотник и выдернуть его из подсохшего за долгие годы сидения. Дальше было проще. Одна свободная рука означала одного свободного Винчестера соответственно.

На все это ушло только время и нервы, которые и так едва держались на пределе своей прочности. Он позволил злости придать ему силы, снова и снова прокручивая слова Маерса в голове. Даже малейшая возможность того, что демон подберется близко к Дину или Сэму, заставляла кровь застывать в его венах. Те картины, что так старательно вырисовывал перед ним Джек, отчего-то становились отчетливее и живее. Да, он слышал раньше, что демоны крайне коварные и не размениваются на мелкие пакости, они, словно методичные маньяки, могли творить зло, скрываясь под личиной ни в чем не повинного одержимого ими человека. Он видел такое, он участвовал в ритуалах изгнания. Но мысли о том, что демон может постучаться в дверь в виде одного из его сыновей, никогда раньше не вставала перед ним с такой явью.

Нельзя было винить его воображение за столь богатые картины, страшнее того, что он уже видел в жизни, могло быть только то, чего он еще не видел.
Страшнее могла быть только судьба его детей, предсказанная этим сумасшедшим стариком. Угаданная ли, напророченная - она была недопустима.

Он всю свою жизнь, черт возьми, на это угробил. Ради того, чтобы другие не испытывали того ужаса и горя, что пришлось пережить им троим.

Хотя кого он тут обманывал? Месть иногда занимала его мысли больше, по крайней мере, до того момента, как Миссури поведала ему о Сэме. О том, что он особенный. О том, какая судьба может быть ему уготована, принимая во внимание связь с желтоглазым демоном. Дальнейшее распутывание этой нитки делало все только хуже.

Но страшнее всего был тот момент, когда, зная все это, он потерял своего сына. Сэм ушел жить нормальной жизнью, оставил их ради собственных человеческих желаний в тот момент, когда Джон раздумывал, как оградить его от неизбежного зла.

Ушел. Хлопнув дверью и не желая больше слышать ни единого слова об охоте. И наверняка даже Дин, так усиленно скрывающий свои звонки брату, не мог и слова лишнего сказать о работе. Джон знал своего младшего сына. Его упрямство и твердость намерений, целеустремленность бронепоезда, которые могли бы служить отличным наглядным пособием пословицы про яблоко и яблоню.

Успокоившись со временем от побега Сэма, Джон только иногда выпускал свои чувства на волю. Никогда при Дине, зная, как он может на это отреагировать. Дин бросил бы все, что делал в ту же секунду, и отправился бы в Пало-Альто за Сэмом, если бы узнал, что с ним что-то не так, что только небольшая вероятность опасности существует даже в теоретическом варианте. Дин отдал бы все за безопасность Сэма... именно так, как Джон и хотел. Как он планировал все это время. Как единственно возможный способ держать под контролем, защищать и охранять младшего сына. Сделать старшего его абсолютным защитником.

Получилось.

Плоды этого, правда, Джон был уверен, он будет пожинать еще долго. Возможно, скоро и страшно, но иного выхода не было. Когда понадобится, Дин сделает все, что будет в его силах... абсолютно все. Потому что здесь не будет времени на сомнения и чувства.

Хоть и утешало его последний год то, что Сэм живет спокойно и размеренно, занимаясь в университете и пропадая в библиотеках, встречаясь с друзьями и даже подрабатывая в каком-то кафе в свободное от учебы время, отменить его судьбы это не могло.

Это была просто передышка. Затишье... Джон был уверен. Поэтому никогда не оставлял Сэма надолго без присмотра. Иногда просил своих немногочисленных друзей, проезжавших мимо Калифорнии, заглянуть в университетский городок. Иногда ездил сам. Иногда был доволен тем, как после разговоров с Сэмом Дин оживал и на глазах светлел из этой вечно язвительно-саркастичной, помешанной на работе тени. Это означало, что у Сэма все хорошо.

Это был самый надежный источник.

Но сейчас... сейчас ему нужно было убедиться самому...

Дверь в подвал была не заперта. Маерс не счел это нужным, бесследно исчезая и оставляя его в подвале. Машина снаружи оказалась ровно на том же месте, где Джон ее и оставил. Шины целы. Спасибо и на этом.


Была уже поздняя ночь, когда Джон въехал в центр Кендрика. Терзаемый взбудораженным параноидальным разумом, он всеми способами старался успокоиться и не мчать вперед, нарушая все возможные дорожные правила.

Он должен был... обязан был убедиться, что с его сыном все в порядке. Что Сэм все еще на месте после тишины в срок больше месяца, в которую ему не удалось ни разу съездить в Стэнфорд или привлечь к слежке кого-то из знакомых. Туда, где он его оставил в надежде, что никто не станет искать Сэма в университете. В самом неожиданном для потомственного охотника месте.

Спрячь на виду, и никто не найдет. Глупое утешение? Самообман? Но пока оно работало.

Джон злился и взрывался от самой мысли, что Сэм после стольких лет предал их с Дином. Их дело, их смысл жизни. Но в то же самое время, с трудом задвигая свои переживания, чувствовал, что так будет лучше. Для Сэма. Поэтому так действительно было лучше, что он оставался на месте и учился, получал заслуженное упорным трудом образование, достигал собственной большой цели, за что Джон им мог только гордиться.

Не переставая, правда, ужасно скучать и ненавидеть те дни, когда им с Дином так не хватало дополнительных рук или острого ума Сэма. Не хватало его легкости и открытости к людям, его вечно наивного, но такого светлого взгляда на жизнь, в котором всегда оставалось место и надежда на что-то хорошее и доброе. Того, что так разбавляло и освещало их жизнь. Их теперь мрачную, тихую и чересчур кровавую с Дином жизнь. В которой так не хватало напоминания, зачем они все это делают. Просто не хватало Сэма. Он откровенно по нему скучал.

Джону нужно было увидеть Сэма. Вспомнить и начать с новыми силами. Зарядиться от него этой чистой энергией, которая заставила бы его двигаться вперед, несмотря ни на что. Потому что теперь... теперь все становилось серьезнее с каждым днем.

Только бы убедиться, что все осталось как прежде, хотя бы у Сэма.

Эта мысль не давала ему покоя все те часы, что он ехал. До самой границы с Орегоном, где он после нескольких часов ночной дороги вынужден был остановиться. Нужен был отдых, нужно было собраться с мыслями, задвинуть эмоции поглубже и оценить все свои возможности трезво.

Джон не стал снимать номер в мотеле, просто нашел стоянку для дальнобойщиков на границе Онтарио и, запарковав свой грузовичок в дальнем пустующем уголке, улегся спать прямо внутри машины, вытянувшись на сидении.

Пару часов. Чисто технического сна для того, чтобы его не вырубило прямо за рулем на оживленной калифорнийской трассе. Каким бы ты ни был крутым охотником, лобовое столкновение закончит бесславную жизнь не хуже любого демона.

Если завтра гнать без остановок, он доберется до Пало-Альто за десять часов. Утром он позвонит Дину. Тот наверняка еще злится. Отсыпался, скорее всего, весь день после всего выпитого.

Дин вспыльчивый, очень импульсивный и эмоциональный, если его довести до предела. Но он так же и отходчивый. Всепрощающий и верный. Дин будет в порядке к завтрашнему дню, обдумав свое непростительное поведение и признав все ошибки. Простив все ошибки Джона, которые так сложно было открыто признать ему самому. Но Дин знает лучше.

Дин всегда в порядке.

Им обязательно нужно будет обсудить эти телефонные звонки. Потом. Наверное, стоит ему рассказать и о поездках в Стэнфорд, потому что это скрытничество между ними рано или поздно привело бы к катастрофе. Уже практически привело. Джону было просто необходимо объяснить ему все, причину, по которой он желает оставить Сэма в покое. По крайней мере, пока.

Много планов и слов крутилось в его голове, но перед тем, как сон победил его бушующие мысли, Джон отчего-то видел во сне только плачущих детей. Его долгий и почти бесконечный кошмар о двух маленьких заливающихся слезами детях. О слезах, которые нельзя унять, о боли, которую нельзя вылечить, о зле, которое нельзя победить.

И в который раз приходилось себе напоминать о том, что дети его теперь уже взрослые люди и могут о себе позаботиться. Могут жить без него. Всегда могли. Могут жить друг без друга.

Могут продолжать.

Должны.

Потому что так надо.

[Omela]

продолжение

***


Легкое шуршание сухих листьев плавно вплывало в сознание сквозь сон. Мягко и едва слышно. Прерывисто, словно скрытные шаги. Обостренный охотничий слух уловил этот выделяющийся в тишине звук, быстро пробуждая сознание сигналом опасности.

Но вдруг к нему прибавился еще один - совсем близко... чуть свистящий воздухом, хрипящий выдох. Обжигающе горячий порыв пустынного ветра прямо в лицо. В щеку и шею с запахом крови и разложения...

Дин резко раскрыл глаза и молниеносно развернулся, рука сама уже схватилась за кольт в кармане, но он так и не успел его достать, лишь отшатнуться в ужасе от приоткрытой в оскале пасти с обнаженными клыками прямо перед своим лицом и отражающих красным глаз...

Он дернулся с судорожным вздохом и проснулся. Часто заморгал, в панике оглядываясь вокруг и хватаясь за пистолет в кармане куртки. Все та же тишина и темнота ночи, никого перед ним. И ни намека на дыхание или запах, свет мерцающих хищных глаз.

- Кошмар? - послышалось справа, где перед костром сидел Дэвид, шевеля длинной палкой угли.

Дин выдохнул, стараясь выровнять дыхание, которое легкими облачками пара вырывалось из его рта прямо в окрашенный огнем круг света. Сердце гулко стучало в груди, и казалось, что даже Дэвид слышит его, внимательно вглядываясь в побледневшее лицо Дина.

Он провел рукой по лицу, стараясь стереть с него это ненавистное выражение. Уязвимость и страх. Слабость.

- Черт возьми, приснится же иногда... - пробормотал он почти шепотом, как будто извиняясь.

- Бывает, - кивнул Дэвид. - Учитывая обстоятельства, неудивительно.

Дин откинулся обратно на ствол дерева, прислонившись спиной к которому спал мгновение назад. Закрыл лицо двумя руками и энергично потер его, пытаясь скорее привести себя в чувство.

- Который час? Моя очередь сторожить, - выпрямившись и отстранившись, наконец, от ствола, он потянулся к фляге, торчащей из сумки. Сделал небольшой глоток прохладной жидкости. Она лежала достаточно далеко от костра, чтобы сильно не нагреться, и ночной холод держал ее приятно бодрящей. – Жаль, кофе нет... - почти сам себе пробормотал он.

- Вообще-то, есть. Там в сухпайке пакетик. - Дэвид кивнул на остатки упаковки армейского ужина, лежащего возле Дина. - Вот только воду вскипятить не в чем, - добавил он в конце, чуть улыбнувшись.

- Обойдусь, - угрюмо буркнул Дин, вставая. Тело не покинула липкая, как паутина, тяжесть усталости, она все еще сковывала мышцы, словно он был древний старик, застывший в своем кресле-качалке слишком надолго. Толку от двухчасового сна было мало, но все же это больше, чем ничего. - Все тихо?
- Тише некуда, - Дэвид встал с насиженного места на бревне и с хрустом суставов потянулся, - разбуди меня в шесть. Пойдем дальше.

Дин глянул на часы и отметил, что уже перевалило за четыре. Он спал больше двух оговоренных часов, Бетчер дал ему отдохнуть, за что он ему был благодарен, с одной стороны. Но с другой... если бы он от этого сильно лучше себя почувствовал, а теперь у него будет еще не выспавшийся напарник, который вообще прикроет глаза часа на полтора.

Черт возьми, поиски Нормана не слишком хорошо начались. Лишь бы старик еще был жив и не стал очередной жертвой пса. Правда, если бы тот погиб от более естественных причин, например, свалившись куда-нибудь пьяным или вообще от банального алкогольного отравления, Дину бы лучше не стало. Ведь именно он стал причиной такого срыва у старого охотника.

Дэвид и Дин поменялись местами, и, когда бармен поудобнее устроился на теплом от тела Дина мягкому мху и, свернувшись плотнее, задремал, самому Дину осталось только усесться на освобожденный им корень и внимательно вглядываться во тьму за границей света от костра.

Оставшиеся темные часы тянулись, как китайская пытка. Дин отсчитывал едва ли не каждую минуту, и ему постоянно хотелось оставить Бетчера здесь, в безопасности, и самому отправиться искать Нормана. Хотя, если вдуматься, безопасность здесь и сейчас была чем-то очень маловероятным.

Несколько раз он вставал и проходился вокруг широкого старого дерева и камня, вслушивался в ночные звуки. Одновременно привычные со всех многочисленных походов и охот и в то же время уже подзабытые. Погрязли они в городах в последнее время. Он погряз. В человеческих грехах и страхах, оживающих с новой силой в призраках. В лесу ощущалась какая-то иная чистота... спокойствие. Даже с учетом монстра на свободе...

Дин встрепенулся, пытаясь прийти в себя, и вернулся к костру со своего маленького обхода, Дэвид все еще спокойно спал, уверенный в его надежности. Нет, он не мог его бросить. Обмануть доверие было не в его силах.

Шести утра он дождался, уже изнывая от нетерпения. Ему необходимо было движение, отчего-то казалось, что если он остановится, перестанет идти вперед, делать свое дело, то подняться у него уже не хватит сил. Сопротивляться этому было почему-то сложнее: должно быть, усталость накопилась.

Бетчера он разбудил, как и договаривались. Тот вскочил очень бодренько и сразу же начал собираться, тушить костер. Видимо, его работа делала его таким опытным полуночником. Это было только на руку, и не прошло и десяти минут, как они уже шли по едва заметной в предрассветном сумраке тропе. Дэвид оказался хорошим проводником, что было не удивительно при профессии его отца, да и Нормана тоже, который, судя по рассказам, всегда был где-то рядом с их семьей. Все они жили в этом лесу и знали его как линии на своих руках. Всем им лес готовил свою судьбу, как и те линии. Кому-то линию жизни назначил короче.

Дин отстал на добрый десяток футов, то и дело внимательно вглядываясь в поисках следов - человеческих ли, собачьих, неважно, - когда краем глаза уловил какое-то движение между деревьями слева от себя. Он замер, тут же полностью обратившись в слух. Почти неуловимый звук, словно что-то коротко шкрябнуло по камню, раздался с той же стороны, но исчез так же быстро, что Дин засомневался, не послышалось ли ему.

Он стоял, долго вглядываясь в плотные ряды стволов, старые ели и пихты растопырили свои игольчатые лапы веток намного выше его головы и не закрывали обзор. Но движение больше не повторилось, как и звук.

Все же ему это не нравилось. Это мог быть любой лесной зверь, черт бы его подрал. Эти места пока еще не обеднели настолько, чтобы в диком отдаленном лесу было пусто как на кладбище. Здесь водилось много зверья.

С более громкими и очевидно не скрывающимися шагами подошел Дэвид. Вернулся узнать, где задержался Дин. Встал рядом с ним и уставился в том же самом направлении. Дин не выдержал и спросил:

- Заметил что-то?

- Вроде бы показалось, - с сомнением в голосе ответил тот, еще на секунду задержавшись там взглядом, потом повернулся к Дину. Махнул рукой за собой, возвращаясь к прежнему маршруту. - Идем, недалеко осталось. Спустимся по этому склону, и там будет небольшая длинная долина, в ней Бегущее озеро. Если он там, то мы найдем его.

[Omela]

продолжение

Склон был не очень пологим, градусов сорок пять, не меньше, с крупными валунами, торчащими в проплешинах чащи. Деревья начали редеть, открывая остывшую ночью землю слабым лучам поднимающегося над горой солнца. Его свет едва пробивался сквозь редкие дыры в серых облаках, выстреливая в склоны гор яркими желто-розоватыми лучами, разрезая сонный туман, заполнивший долину вокруг озера.

Туман мешал, сужая и без того не большой радиус видимости. Они не смогут разглядеть Нормана издалека, если он у озера. Как объяснил Дэвид, возле одного из берегов компания его отца и Нормана часто устраивала лагерь, располагаясь на плоской ровной поляне между кромкой воды и крутым отвесным склоном горы, который хорошо защищал от ветра.

Если они не собьются с дороги, то они выйдут к спуску на вершине этого самого склона. Был путь безопаснее, но длиннее, в обход. С вершины же склона они могли разглядеть почти весь берег озера. Только на это и был расчет. При большом желании и еще большей осторожности с этого склона можно было спуститься по неровным каменным ступеням, образованным самой природой не иначе как для любителей острых ощущений и невероятных способов свернуть себе шею.

Огибая очередной широкий валун, заросший мхом и кустами, Дин разглядел разлегшуюся перед ним долину и понял, что удача сегодня не на их стороне. Туман, плотный еще из-за раннего часа, лежал на дне, как молоко в блюдце у кота, и все, что им оставалось сделать, это нырнуть в его слабо шевелящиеся дымчатые объятья.

- Держись недалеко от меня, нам еще друг друга потерять не хватало, - предупредил Дэвид, но это не было нужно: Дин привык охотиться в паре и своих мог найти хоть с завязанными глазами, хоть в тумане, хоть в темноте.

Им очень хотелось обоим ускориться, но слишком был велик риск потерять равновесие на каменистой почве и кубарем скатиться вниз, прямо к озеру или, не дай бог, к обрыву того самого утеса. Дин и Дэвид, держась на границе видимости друг друга в тумане, высматривали любые следы Нормана или пса.
Чем больше они спускались, почти параллельно (Дэвид совсем чуть-чуть впереди), тем больше Дина одолевало ощущение, неприятное и жгущее затылок, словно кто-то смотрит в его спину. Он достаточно много лет охотился, чтобы всей кожей чувствовать за собой слежку. Словно легкий электрический ток пропускали по поверхности кожи, отчего короткие волоски на затылке поднимались дыбом, а по позвоночнику спускалась лавина колючих мурашек.

Дин коротко огляделся по сторонам, затем быстро глянул за спину, на поднимающуюся за ним землю, которая через десяток футов снова начинала размываться в белесых клубах тумана, оставляя только вертикальные тени деревьев, размытые и нечеткие. Ничего. Бетчер снова начал уходить вперед, и Дин решил, что надо догнать его, пока тот не потерял его из виду. Но, оборачиваясь обратно, он снова на периферии уловил движение, едва заметное, буквально краем глаза.

Он тут же развернулся в ту сторону и замер с наведенным в туман пистолетом, как можно бесшумнее снял с предохранителя, больше не двигаясь ни на сантиметр. Только глазами пробегая по туманному лесу, где определенно что-то двигалось и, более того, следило за ними. Шло по пятам неизвестно сколько времени.

Перед мысленным взором возник образ из сна, оскаленная темная пасть прямо у его лица, и Дин на мгновение засомневался, был ли это сон. Сердце застучало в груди от необъяснимого волнения. От давления чего-то извне, что накатывало на него словно невидимая волна, заминая и вдавливая в землю, заставляя прирасти ногами к неровному склону, где он стоял, обернувшись боком к спуску и все так же удаляющемуся от него Дэвиду.

Туман вдруг начал сгущаться прямо перед ним, словно что-то как магнитом могло затянуть в одно место все его невесомые разбавленные щупальца. Засасывало в середину воронки, наливающейся густой плотной белизной. Оформлялось в высокую, почти ему по плечо форму... фигуру, неподвижной белой горой стоящей чуть выше от него по склону.

Дин выдохнул, не сумев подавить в себе желание сделать шаг назад. Полшага одной ногой... не отступать, солдат. Но форма, уже почти плотная до твердости, вдруг начала вытягиваться вперед к нему, и на особенно отстоящем сгустке вдруг открылись глаза. Живые, мерцающие оранжево-красными всполохами, будто внутри стеклянных зрачков был заперт огонь, пронизывающие до самого основания, выворачивающие наизнанку, чтобы взглянуть, какого цвета и формы затерявшаяся в темных глубинах душа. Еще ближе к нему, пока он стоял, парализованный, и пытался заставить себя думать о том, что надо нажать на курок. Хотя бы думать, не говоря уже о том, чтобы нажать.

Белая, как плотный клубящийся дым, фигура чуть расширилась, будто делая вдох, и вдруг открыла длинную пасть, обнажая ряды огромных клыков и выдыхая низкий басистый рык обжигающим сухим пустынным ветром.

Дин невольно отшатнулся, и его нога соскользнула с камня, на котором он стоял. Потеряв в одно мгновение равновесие, он упал на одно колено, рефлекторно подставляя левую руку, чтобы опереться. Острая боль вонзившегося в колено камня словно пощечиной вывела его из дурманного оцепенения и на мгновение заставила оторвать взгляд от белого пса, чтобы взглянуть под ноги и подняться. И секунды не прошло, как он снова оказался на ногах, сжимая пистолет, на этот раз готовый к выстрелу. Но перед ним простиралась только размытая туманом пустота утреннего леса, без единого звука и движения воздуха.

Дин испуганно оглянулся вокруг: пса и след простыл, растворился, будто посетил его не наяву, а новым больным наваждением.

- Норман! - вдруг вывел его из ступора далекий голос Дэвида.

Дин проклял себя за то, что упустил его из виду, и стал искать глазами темнеющую фигуру в тумане, но не нашел. Неужели он мог так далеко от него уйти и даже не спохватиться, что Дин не следует за ним? Не заметить его отсутствие. Разве что его что-то могло так же отвлечь.

Дин одним прыжком перешел на бег - насколько он был возможен в таких условиях - и припустил в сторону, откуда, как ему показалось, он слышал голос Бетчера.

- Норман? - снова раздалось уже ближе. Вопросительно, словно тот звал его, пытаясь найти, а не видел, пытаясь привлечь внимание.

- Дэвид, стой! - крикнул Дин, стараясь остановить его и не дать затеряться в тумане, где они больше не были одни. Если эта тварь появилась перед ним, а потом исчезла, она вполне могла выбрать себе другую добычу. Более уязвимую. Того, кто был потерян и, возможно, ранен, или даже того, кто шел навстречу опасности, совсем не подозревая о ней. Прямо в пасть чудовищу.

- Дэвид! - снова крикнул он, силясь найти его глазами, услышать ответ, пока не случилось непоправимого. Он не мог этого допустить, чтобы это случилось вот так прямо у него под носом, когда он стоял лицом к лицу с чудовищем и не смог ничего сделать... - Дэвид!

Дин перепрыгнул очередную кочку, полупрыжками, как горный баран, спускаясь вниз, поскользнулся на очередном мху и кубарем свалился, прокатившись несколько футов вниз по склону. Что-то больно впечаталось ему в ребра и бедро, но движение инерцией увлекло его дальше. С трудом остановившись и вцепившись в торчащий из земли корень, Дин привстал, пытаясь сделать вдох. Не очень удачное приземление на бок выбило из него дыхание. Сумка, сорванная с плеча, чудом удержалась на его руке и даже не раскрылась. Он взволнованно огляделся, силясь разобраться в направлениях, которые перемешались уже окончательно.

- Дин! - раздалось совсем близко, и Бетчер внезапно практически вывалился из-за ближайшего дерева, спотыкаясь, с расширенными глазами и тяжело дыша. Тут же подбежал к Дину и схватился за его куртку, подтягивая за воротник и вздергивая его на ноги одним резким движением. - Он здесь! - выдохнул Дэвид покачнувшемуся Дину.

- Норман? - с надеждой спросил Дин, не разжимая пальцев на пистолете. Быстрым взглядом увидел в руке у Дэвида сжатый пистолет: Браунинг на первый взгляд.

Дэвид быстро качнул головой, озираясь вокруг.

- Не Норман, пес! Чертов пес!

Дин машинально глянул наверх в поисках хищной белой фигуры в тумане с мыслью о том, как быстро тот оказался здесь, у Дэвида, сразу как пропал у Дина перед глазами. Это был определенно их зверь и не просто какая-то шелудивая монстро-псина, а самый что ни на есть пятизвездочный монстр из кошмаров или прямиком из ада, материализующийся из ниоткуда и перемещающийся из одной точки в другую быстрее, чем успеешь моргнуть.

Они в полном дерьме...

[Omela]

продолжение

- Почему ты звал Нормана? - быстро соображая, Дин дернул Дэвида за рукав.

- Я нашел след, совсем свежий, прямо перед тем как увидел эту тварь. Понимаешь, он здесь! - выкрикнул Бетчер. Развернувшись, он поспешил вниз по склону, уже не заботясь о Дине. Мелкие камни, сорванные со своих мест его ботинками, пощелкивая, покатились за ним.

Дин забросил сумку на плечо и побежал вдогонку, стараясь как можно внимательней смотреть под ноги. Но какое там к черту "под ноги", если Бетчер перед ним вдруг остановился, замер, вытянув вперед обе руки, и выстрелил. Выстрел громом отразился от гор, подняв несколько испуганных птиц с вершин деревьев. Дин глянул в направлении выстрела, тоже принимая позу для стрельбы.

Между дальними деревьями в двадцати пяти или тридцати футах ниже них шевельнулось темное пятно. Черной грузной тенью быстро скользнуло за камни и исчезло. Солнце прорвалось сквозь прореху в надорванном облаке и осветило склон горы, редеющие деревья и отразилось от темно-синего зеркала озера прямо перед ними.

Туман медленно шевельнулся, неохотно поворачиваясь на другой бок, чтобы сбежать от солнца, и открыл взору кусок озерного побережья между колючими мачтами елей. Там, на скалистом выступе, выделяющимся на фоне сверкающей воды, виднелась маленькая фигурка человека, сидящего на самом краю на коленях.

- Норман... - прошептал Дэвид и рванулся в ту сторону.

Дин бросился за ним, в панике оглядывая последние деревья перед ними в поисках опасности. Темная тень ускользнула от них как раз с той стороны. Натренированный глаз уловил новое движение, снова темную фигуру, перемещающуюся большими звериными прыжками. Но не к ним, а от них... прямиком к Норману, то теряясь, то снова появляясь в просветах.

- Дэвид, стой! Там пес! - крикнул Дин, но уже на сто процентов был уверен, что эти слова не только не заставят Дэвида передумать, а, скорее, подстегнут его в его сумасшедшей попытке достигнуть Номана раньше пса. Он не мог не броситься на помощь родному человеку, даже при угрозе собственной жизни.

Не в силах догнать подстегнутого адреналином Дэвида, Дин бежал по склону, проклиная все камни и собственную неспособность предугадать опасность. Фигура бармена маячила перед ним, отпрыгивая то в одну сторону, то в другую, обегая препятствия. Справа от него из-за камней показался темный огромный зверь, и Дэвид в одно мгновение вскинул руки и выстрелил в него прямо на бегу. Но пуля отрикошетила от ствола дерева и с визгом исчезла. Зверь же прыжком скрылся за камнями.

Дэвид за ним не последовал, он продолжал свое направленное движение к тому, кто его больше волновал и одинокой неподвижной фигуркой, склонив голову и сложив перед собой руки, сидел на голых камнях.

Дин видел, как тень снова появилась из туманной ложбины между скалами и еще быстрее метнулась в сторону Нормана на берегу.

- Нет! - крикнул впереди Дэвид, тоже разглядевший зверя, который обогнал его и уже прямым ходом несся к старому охотнику, не подозревающему об опасности и еще ни разу не обернувшемуся на крики.

У Дина перехватило дыхание, и не только от бега. Он был так близко, но все еще далеко, он видел, как Дэвид спотыкается и падает почти у самого конца спуска - там, где резким углом склон горы врастал в каменистый утес, - слышал, как тот кричит имя Нормана. Видел с непередаваемой четкостью, без внезапно исчезнувшего тумана, как огромный черный пес выпрыгивает из-за камней и бросается в сторону Нормана.

Не видя ничего вокруг и не слыша ни своего крика, ни крика Дэвида, Дин, захлебываясь в ужасе от картины перед ним, буквально выпрыгнул на утес, обогнав Дэвида и бросая сумку. Прямо на ходу прицеливаясь и открывая огонь по нечисти, пока пес не достиг цели. Но пули, несмотря на меткость Дина, вытренированную за столькие годы охоты, словно проходили сквозь тварь, даже не задерживаясь.

Протяжный крик Дэвида за его спиной он почти не слышал, только видел, как пес настигает Нормана и тот едва успевает поднять голову и дернуть руками в защитном жесте, прежде чем огромная оскаленная пасть смыкается на плече старика, сбивая того на землю.

Дин резко остановился и прицелился еще раз, пока хоть одна-единственная секунда способна спасти человека - отчего-то все чувства и инстинкты кричат ему: "Стреляй! Сейчас! Второго шанса не будет!" - и сделал еще выстрел.

Пуля вгрызлась в шею пса, с характерным звуком достигнув плоти, и Дин точно знал, что на этот раз попал, что пуля не прошла насквозь нематериального тела сверхъестественного зверя. Тот взвизгнул и отпустил человека, выпуская его из окровавленной пасти.

- Дин, нет! - вскрикнул за спиной Дэвид, когда Дин еще раз навел дуло на пса. Еще один выстрел... в голову... серебряной пулей...

В ту же секунду, как Дин нажал на курок, пес дернулся и снова ухватился за Нормана, вцепляясь ему уже практически в шею. Вторая пуля прошибла ему ухо, разметывая черно-красные ошметки плоти и крови в стороны, но вместо того, чтобы отпустить, пес завалился вперед и набок в сторону края утеса.
В мгновение до Дина дошло произошедшее, и он мог только беспомощно метнуться к тому месту. Он сделал всего два шага, когда пес грузно свалился на неподвижное тело перед ним и, затягивая его вместе с собой, перевалился через край, исчезнув из вида.

- Не-ет! - Дэвид, подскочив сзади, оттолкнул Дина с дороги и метнулся к краю обрыва, где уже не осталось ни пса, ни человека. Лишь темные смазанные потеки крови на камнях.

[Omela]

продолжение

Дэвид подбежал к краю и упал на колени, свешиваясь вниз и произнося лишь одно слово: "Нет". Ужас и неверие в его голосе отрезвили Дина лучше холодного душа или удара в челюсть.

О, Господи...

Теряя опору под ногами, едва справляясь с дыханием, Дин подошел к краю в тот самый момент, когда Дэвид вдруг вскочил на ноги и, снова оттолкнув Дина, устремился куда-то вправо, где, должно быть, находился спуск к берегу.

Дин, превозмогая себя, остановился у края, начиная медленно, как сквозь помехи, понимать, что же произошло. Что он наделал...

Внизу, футах в двадцати, на мелких, как щебенка, камнях, между отвесной каменной стеной и кромкой воды, словно разбившаяся птица лежал Норман, разметав руки и ноги в стороны и глядя вверх, прямо на Дина. Грудь его быстро опускалась и поднималась, из разорванной шеи и плеча почти фонтаном толчками выплескивалась кровь, растекаясь по одежде и вокруг него неровным пятном. В глазах застыл ужас и непонимание, немой вопрос, от которого Дину вмиг сделалось дурно, потемнело в глазах и ноги едва не подкосились.

За что? Почему?

Бессловесный крик звучал в голове Дина, не способного оторвать свой взгляд от умирающего внизу человека. Единственного, кто там лежал. Свободной от пистолета рукой Дин в отчаянии схватился за голову.

Он не мог... то есть, он сделал это... как же...

Господи...

Внизу к Норману подбежал Дэвид и засуетился вокруг, пытаясь ему помочь, зажимая рану руками, пытаясь остановить убегающую сквозь пальцы кровь, которую уже поздно было останавливать.

Дин сделал два шага назад, с трудом отводя взгляд. Тугой ком подкатил к его горлу, грозясь вырваться из него фонтаном то ли звериного крика отчаянья, то ли внутренностями, которые скрутило так, что он физически чувствовал эту боль.

Пытаясь дышать и не свалиться, он на негнущихся ногах отправился к тому спуску, где только что, должно быть, прошел Дэвид. Заметив удобные, но крутые ступени-камни, он стал спускаться. Дрожащие руки не желали держаться, пальцы не слушались и соскальзывали с острых выступов, за которые нужно было держаться. Но Дин не ощущал боли ни от сломанных ногтей, ни от ушибленных костяшек. Тело его словно онемело от глубокого шока.

Оказавшись, наконец, на твердой земле, он скованно подошел к месту, где Дэвид все еще хватался за соломинку, пытаясь спасти Нормана. Чем ближе он подходил, тем явственнее вокруг разливался удушливый медный запах крови и мокрых камней. Норман громко хрипел с бульканьем, которого наверху не было слышно, и все еще продолжал смотреть стекленеющим взглядом ровно вверх.

- Нет, нет, нет! - сквозь зубы стонал Дэвид, вжимая руку в разодранную артерию на шее старика и тщетно надеясь, что это поможет. - Так не должно было случиться...

Дин подошел к ним, не в силах произнести ни слова. Он знал смерть. Нагляделся уже в своей жизни, чтобы узнавать ее за милю. Он видел ее тусклые отблески в погасшем уже взгляде Нормана, который все реже и реже всхрипывал, конвульсивно подергиваясь под руками Бетчера. Такие раны, столько крови... целое озеро крови разлилось по камням вокруг них. От такого падения не выживают, от таких ран не спасти...

Он это сделал...

Дин бессильно упал на колени рядом с ними. Словно перед палачом, готовый возложить голову на плаху. Признавший всю свою вину и смертные грехи на исповеди и в ожидании кары Господней. Что ему еще оставалось делать...

Он это сделал...

Норман затих и перестал дергаться, замер в мертвой неподвижности и тишине. Только частое шокированное дыхание Дэвида нарушало бесстыдно прекрасное утро, обрадовавшее солнцем стылую землю. Сверкающее теперь на кровавых пятнах солнце. На руках и теле...

Дин опустил глаза на свои руки, неправильно чистые, все еще сжимающие пистолет и дрожащие. Снова поднял глаза.

- Дэвид... - едва слышно произнес он. С сожалением, с просьбой простить? Сам не знал еще... или уже...

Дэвид замер и теперь сидел возле Нормана дрожа всем телом, вымазанный в крови почти по локоть. Он поднял на Дина глаза, и тот едва не отшатнулся как от удара: столько пронзительной смертельной боли глядело на него оттуда...

Медленно, словно не в себе, Дэвид вытер ладони о джинсы и поднялся с колен. С трудом держась на ногах, он обошел тело мертвого уже охотника и сделал два шага к Дину, встав прямо над ним.

Дин поднял голову.

- Мне очень жаль... - почти одними губами произнес он, не зная, что он хочет услышать в ответ. Хочет ли вообще.

- Зря ты приехал... - не своим голосом ответил Бетчер, глядя на него с нечитаемым выражением лица.

Дин не мог оправдываться. Ни физически, ни морально не видел на это своего права.

Дэвид на мгновение посмотрел в сторону, лицо его исказила гримаса невыносимой боли. Потом он вдруг резко нагнулся к Дину и, схватив его за ворот куртки, рывком поставил на ноги. Дин выронил пистолет и рефлекторно поднял руки к запястьям Бетчера, но не пытаясь сбросить их или оказать ему сопротивление.

- Это все ты... - сквозь зубы прорычал Дэвид и с силой оттолкнул его от себя.

Не успел Дин поймать равновесие, как кулак Дэвида врезался в его скулу, откидывая голову в сторону и заставляя отшатнуться на шаг назад. Следующий удар, уже справа, прилетел еще быстрее с коротким рыком Дэвида и резким вздохом самого Дина. Дин снова отшатнулся, и тогда последовал третий удар, пришедшийся по верхней губе и носу и окончательно сбросивший его с ног. Рухнув на колени, он едва поднял руки к лицу, чтобы защититься, как удар ногой в живот заставил его согнуться с коротким стоном. Воздух вышибло из него разом, и он зажмурился, пытаясь удержаться.

В противоречии всему происходящему, почему-то только одна мысль крутилась в его голове, что он заслужил все это. Полностью и без права на апелляцию.
Рот наполнился кровью, и такая же теплая струйка уже бежала из носа, в голове звенело протяжным истошным визгом, сквозь который едва было слышно, как Дэвид сделал несколько шагов по хрустящим под ботинками камням, затем снова вернулся, нависнув над ним тенью.

- Лучше бы ты не приезжал, - произнес Дэвид над ним.

Дин приподнял голову и приоткрыл глаза. Солнечный свет ворвался сквозь веки, выжигая слезы и туманя зрение. Но все же Дин увидел, как рука, сжимавшая его собственный хромированный кольт, занеслась над ним и резким ударом опустилась в висок, ударом рукоятки выбивая из него сознание.

Последнее, что он сейчас хотел бы иметь.