Я это написала еще до того, как сгорел мой комп... это было давно. Но пусть будет. Удалить никогда не поздно.
Название: Где-то между
Автор: Omela
Рейтинг: R
Размер: драббл
Персонажи: Сэм, Дин и несмываемая татушка Каина
Жанр: Джен, ангст, драма, херт/комфорт (не в первых главах)
Саммари:Дин выдыхает и смотрит на свои руки, нелюбимый Сэмов кошмар разыгрывается в красках с окровавленным братом в главной роли, который только что этими руками их всех... убивал.
Примечания автора:Не спрашивайте меня, что это и о чем. Не знаю, пьяный был. Но какой-то червячок внутри меня упросил таки это выложить.
Заковыристо и загадочно, а может, просто бредово. Вам судить.
Не бечено и не планировалось. Чистый полет... нетрезвой мысли.
Написала давно, может и сотру. Утром. Потому что это как проснуться и обнаружить на себе очень уродливую татуху. И не понять, то ли вечеринка удалась, то ли надо под диван уползти.
Такого не было (слава тем, кто там за главного) и не будет никогда. Но вот как-то так. Грубовато и где-то матерно. Почему не знаю.
читать дальшеСэм слишком поздно понимает, что упустил момент. Что какой-то гребаный оптимистичный блок в мозгу мешает видеть ему ситуацию такой, какая она есть, а не в разноцветной обертке его желания. Хоть усрись, но обертка не жизнь.
Он слишком долго ошарашено смотрит на сцену перед ним, прежде чем начать оценивать детали. Осознавать их. И опыт прежних дней, кажется, ничему его не научил. Не снял розовые, цвета разбавленной слезами крови, очки. Запотевшие к тому же от натужной попытки выдать желаемое за действительное.
Дин стоит перед ним с ошалелым взглядом. Таким пьяным, будто он неделю, не просыхая, имел во все стеклянные горлышки бункерскую заначку с перерывами на пивные прелюдии. Купался в них, редко всплывая на поверхность. Лучше бы было именно так, потому что глубоко интимные отношения брата с алкоголем Сэм уже научился прощать, принимать и понимать... соглашаться, как с неизбежным злом, без которого, как без единственного лекарства пациент начинал впадать в отсутствие желания всякого присутствия на планете Земля. Будь они все прокляты, благословенны и сожжены на заре в погребальном костре вместо Дина.
Дин медленно моргает и облизывает совершенно красные губы и Сэма воротит так, что ноги подкашиваются. От себя самого и собственной техники уклонения от эмоциональных налогов. Это все, если глубоко и очень больно вдуматься, только его вина. Дин конечно же мудак, каких мало, раз согласился на это в первую очередь, но логическое мышления Сэма подсказывает, что на то у него была крайне веская причина. А на причину была своя причина, покрытая еще одной причиной и черт, отпущенный из ада на каторжные работы к Винчестерам, ногу сломит при попытке разобраться, кто же виноват. Поэтому - просто Сэм. Он гребаный придурок, Дин - конченый мудак. Одно другое не перекрывает, но последствия расхлебывать приходится такие, что лучше бы еще один апокалипсис. Потому что с ним хотя бы можно было бороться. Здесь же полный ноль. Часы, дни, месяцы поисков и полный жирный, глубокий, как проклятая задница Сатаны, ноль.
Дин выдыхает и смотрит на свои руки, нелюбимый Сэмов кошмар разыгрывается в красках с окровавленным братом в главной роли, который только что этими руками их всех... убивал. С таким наслаждением, что вся коллекция североамериканских маньяков за последние двести лет тихо идет на х... бабочек ловить и по баночкам раскладывать. Дину не просто нравится, он в предоргазменной судороге слизывает остатки крови с губ. А Сэму тошно. От того, что докатился до дальней границы дозволенного расслабления и потерял всяческий контроль над Дином и его карманным безумием. Прохлопал ушами, проморгал глазами и просрал по всем статьям уголовного.
Где-то в этом месиве далеко и совсем неживых уже тел, не важно, что вообще ни разу не человеческих, а таких же чудовищных, как и его брат сейчас, потерялось что-то адекватное и выродилось на свет абсолютно не стыкующееся с карамельной реальностью зло. Вылезло из расчесанного до крови шрама-ожога на руке и заползло в голову. Внутренними извилистыми тропинками и внешними протоптанными. Обходным путем через сердце, потому что этот орган явно отказал в процессе. Бессердечность - любимая форма зла.
И было бы жалко Сэму растерзанных монстров, если бы было ему до них хоть какое-то дело. Если бы его собственный домашний, ручной, но не прирученный монстр не разыгрался так, что ошметки по стенам сползали. Так, что его вело и шатало от передозировки кровавого кайфа, до конвульсий и фейерверков перед глазами.
Если бы Дин отреагировал хоть как-то на его почти бесплодные попытки пробиться, сквозь пятифутовую красную стену дурмана и желания убивать. Если бы подал знак, что не перешел границу окончательно и бесповоротно, нагло плюнув в лицо Сэмовым стараниям и надеждам, за которыми он прятался.
Если бы Дин вдруг не начал складываться, как марионетка с подрезанными нитями, угловато сгибая непослушные конечности и не выкладывая на полу натюрморт - убийца в собственном соку.
И теперь у Сэма забота уже не про то, как ввернуть брату в голову осознание и ощущение собственной человечности, но и устранение последствий полного отсутствия инстинкта самосохранения, который благополучно перепрошился со всеми поворотами и нюансами в программу самоуничтожения. Даже без обратного отсчета. Перманентную, сука, и не остановимую, как цунами после девятибального землетрясения.
И пока Дина дергает на земле в тупых физических конвульсиях, Сэма корежит в совестливо-моральных, на границе полного съезда с катушек и передислокации в дурку на пмж.
Дин не просто купается в крови поверженных - точнее уничтоженных в порыве страстного желания рвать, драть, убивать - врагов, но и добавляет к фонтану и свои тонкие нотки адреналиново-безумного безразличия. Кончил и захрапел, повернувшись на бок в почти черной кровавой луже, куда Сэм сейчас нырнет прямиком за ним.
И ведь нырнет. И если надо, больше не вынырнет. Так там и останется, пока по кускам, запчастям и слоям не вытолкает брата наружу, не пересоберет его заново по старой, проверенной годами схеме. Той, что каждый раз поднимала с колен упрямого старшего придурка и заставляла его ползти вперед вопреки и назло. Всем, в том числе и Сэму.
И остается только ждать...
Затыкать трясущимися как в припадке руками новую в его почти бессмертном теперь теле дыру, забивать на уползающих на одной обгрызенной культе монстров, и молиться, чтобы в этот раз вся перемешанная с Каиновым подарочком кровушка не вытекла из Дина, чтобы поблестеть жирными лужами на полу.
Ненавидеть и любить, бояться и принимать, проглатывать и снова латать. До бесконечности, до передозировки и клинической смерти.
Чтобы потом встать всем назло, заткнуть за пояс сраный оптимизм и снова сказать Дину "мы со всем справимся, вместе", поглядывая на кривой шрам на руке, что давно обещал быть выгрызенным, выжженным, вырванным и вырезанным. Примерно пять раз на дню. Между "убил" и "убили". "Ухватился" и "не смог". "Выдохнул" и "сдох".
Где-то между.
Где Сэм сидит, склонившись над растерзанным изнутри и снаружи братом, закрывает пальцами открытую рану и надеется, что внутри еще хоть что-то осталось, что стоит всех этих красочных слов.